– Да я сам тебя, милый, накормлю, да такой сладостью, какую ты ввек не пробовал. Одинокому парню непременно жениться нужно.

– Ты как сестра моя Фетюшка, она сорокой трещит: женись да женись. Да не по сердцу мне наши девки, вроде всем хороши, а чтоб жизнь прожить, такого и представить не могу.

– Есть у меня на примете девица, уж такая красавица, - старик полез корявой коричневой рукой за пазуху.

В это время дверь приоткрылась, и любопытный вздернутый нос просунулся в узкую щель.

– Велено мне, мил человек, - таинственным голосом продолжал старик, - ходить по деревенькам, селеньицам и каждому молодцу доброму о красоте небывалой Дивы Горыновны поведывать, платок шелковый с ее ликом показывать. Вот достану его сейчас и солнышко, что в твое окошко весело заглядывает, застесняется, за тучку скроется.

– Солнцу-то чего стесняться, - усмехнулся Егорша.

– Совестно ему станет, что не так ярко красотой сияет.

– Краше солнышка нашего ничего нет, - сказал Егорша.

Старик покачал головой, словно говоря, то ли еще будет, резко вытащил руку с платом и раскинул шелк на столе.

У двери послышались возня и хихиканье, теперь второй нос просовывался в избу.

– Любуйся, - выдохнул старик и даже глаза прикрыл рыжими мохнатыми ресницами, словно боялся ослепнуть.

Егорша расхохотался,

– И впрямь Горыновна, - утирая слезы, проговорил он, - видать, родственница Змею Горынычу, что страх на люд православный наводит.

Старик распахнул глаза с осенней желтинкой и крякнул с досады

– Вот сорванцы чего учудили, весь платок испортили и не починишь.

– Видать долго такую красоту искал, - смеялся Егорша, - брови то на уши наматываются, рот перекосило, а вместо носа прореха, или девка эта как смерть безносая. А глаза, точно буркалы.

– Пойду я, - помрачнел старичок, - придется камень у дороги ставить. Словами рассусоливать я не мастак. Надо же, в первую деревню пришел и сразу неприятность случилась. А мальцам передай, буду ждать их у черной сухой березы с раздвоенной макушкой, пускай вечерком приходят, днем у меня и без них хлопот хватает. Покажу им чудеса всякие, каменья самоцветные.

– Не пойму я тебя, дед.

– Кому надо, тот понял, - старик замигал глазами, хрюкнул, и выскочил из избы так быстро, что Егоршу обдало ветром.

– Странный гость, - покрутил головой Егорша, вышел за дверь, чтобы посмотреть старику вслед, но уже никого не увидел. Власик и Протасик с озадаченными лицами сидели на земле, будто их кто-то сшиб с ног.

– Чудеса да и только, - пожал плечами парень, но чудеса ждали впереди.

Чтобы сотворить какое озорство Власик и Протасик были первые, но посидеть, подумать им было некогда. Поразмыслили бы, зачем старичок, даже имени которого они не знали, зовет их к себе в гости в дремучий лес, да еще и ночью. Едва дождавшись красок вечерней зари, друзья побежали к лесу. К вечеру похолодало, подул ветер, темные облака напирали друг на друга. Власик и Протасик ежились, зябко поводили плечами, но с пути не свернули. Лес шумел и волновался, скрипели старые осины. Но Власик и Протасик топали и топали по желтым и красным листьям. Темнело быстро и веселый лес, расцвеченный яркими красками, словно деревья собрались на праздник, вдруг насупился, ощетинился острыми сучьями, стал одинаково темным, вверху, в просветах между деревьями мелькнули звезды. Власику и Протасику стало страшно, но мальчишки храбрились, старались друг перед дружкой не показать боязни.

– Ты чего дрожишь?
– спросил Власик товарища.

– Это ты, как овечий хвост бьешься, - хихикнул Протасик.

Ухнул филин, и друзья совсем струхнули, кинулись напролом куда-то. Взошел месяц, прямо перед мальчишками появилось сухое дерево с раздвоенной верхушкой. Голые ветви причудливо изгибались.

– Да вот же она, береза черная, - обрадовался Власик, - так, посмотрим, где дедово жилище.

Мальчишки завертели головами и увидели огромного медведя, готового броситься на них.

– А-а-а - завопили храбрецы, хватаясь друг за дружку. Но заметив, что медведь не движется, немного осмелели.

Протасик подошел к зверю.

– Подумаешь, валежник, - презрительно кинул он и пнул ногой трухлявое дерево, - только такой простофиля как ты и мог обмануться.

– Я простофиля, - завопил Протасик, - а сам-то...

– Змей, - сиплым голосом проговорил Власик.

И правда, огромная змея изогнула крюком спину и наставила страшную голову на мальчуганов.

– Подумаешь, дерево старое, вот тебе, - Протасик подошел к "змее" и стукнул ее по голове.

– Эй, дед куда спрятался, выходи, старый, от нас не укроешься, - крикнули ребята. Но вдруг на верхушке огромного дуба, росшего позади сухой березы, они заметили огонек.

– Окошко светится, - обрадовался Власик, - дед, наверное, как белка, с ветки на ветку прыгает.

– Высоковато будет, - поморщился Протасик.

– Ага, давай разбежимся и по стволу заберемся.

Набив шишки о деревья, почему-то оказывавшиеся на пути, мальчишки отказались от этой затеи. Месяц светил ярко, ствол дерева, на верхушке которого находилось жилище старика, был в наростах грибов трутовиков.