Но он все же не перестал желать и представлять вкус губ Тигровой Лилии, ощущение ее кожи, вспоминать, как это было, когда его рот был на ее бедре.

Но каждый раз, его мысли возвращались к крокодилу. Ее улыбка превращалась в ряд острых зубов голодного крокодила. Ее шаги перетекали в медленное и ритмичное тиканье часов.

Он попытался было вспомнить Лондон, вспомнить свою мать, отца и брата, но картинки были такими размытыми, что были не в состоянии отогнать эту ужасную фантазию. Ничто не могло его успокоить, и он яростно переворачивался с боку на бок, раздумывая, насколько долгой будет эта нетландовская ночь.

Наконец, когда его тело было уже измотано до предела, что веки сами начали слипаться, и начал было уже дремать, послышался громкий скрип двери. Крюк рывком сел, скомкав и чуть не разорвав простыни. Помрачнев, он встал с кровати, обвязав талию покрывалом, и рывком открыл дверь.

– Какой болван...

Он запнулся, осознав, кто стоит в проходе, внезапно испытав смущение за голый торс и отсутствие нижнего белья под покрывалом.

– Тигровая Лилия, - выдохнул он.

– Прости, мне не стоило приходить так поздно.
– Она окинула его взглядом с головы до ног, и покраснела.

Он почесал голову крюком, пытаясь собраться с мыслями. Что оказалось совсем непросто, учитывая, что его разбудили.

– Нет, нет, - ответил он спросонья.
– Входи.

Тигровая Лилия приняла приглашение и вошла в комнату. Он тихо закрыл за ней дверь и повернулся к ней, сердце учащенно колотилось. Чувствуя себя неловко, она стояла, сцепив руки, и глядела на все, что угодно, только не на него. Он решил дать ей время, чтобы первой начать разговор. Но она все не решалась. Наконец, когда казалось, уже прошла целая вечность, он был вынужден сам заговорить.

– Что… - начал он, колеблясь, подойти к ней или стоять в отдалении. И решил все же остаться у двери.
– Что ты здесь делаешь?
– Вопрос был нелепым, он знал, но сейчас его красноречие иссякло. Тигровая Лилия была здесь, посреди ночи, с ним.

Тигровая Лилия взглянула на него, и ему показалось, что в ее глазах отразилась вина. Паника охватила его. Это все. Она пришла завершить это по-хорошему. Горло непроизвольно сжалось.

– Джеймс, я...

– Не говори этого, - хрипло попросил он, не желая услышать то, что, как он знал, она скажет ему.
– Пожалуйста, не надо.
– Он сделал шаг вглубь комнаты.

Человек, лучше его, справился бы с этим. Человек, сильнее его, выслушал бы ее и отправил восвояси, улегся бы спать или напился, чтобы заглушить боль. Но, ясно, он не был ни лучше, ни сильнее. Находясь с девушкой в комнате, он был лишь уязвим и чувствителен. И сейчас он ненавидел это, как никогда ранее.

– Джеймс, - она сделала шаг ему навстречу.

Крюк, сглотнув, отвернулся. Он прекрасно осознавал, что ведет себя, как ребенок. Пот покрыл все тело, а пульс настолько участился, что он не мог вести себя по-другому.

– Пожалуйста, Джеймс, просто...

– Нет, - взмолился он.
– Прошу, даже не говори мне. Я не могу услышать это от тебя.

Она раздраженно хмыкнула и подошла вплотную к нему.

– Глупый пират, - проговорила она, обвила его голову и поцеловала. Прикосновение ее губ заставило его задержать дыхание, он сперва даже не ответил на поцелуй, настолько был потрясен.

Тигровая Лилия отклонилась.

– А что, ты думал, я скажу?

Крюк сипло ответил.

– Я думал, ты пришла сказать, что покидаешь меня.

Она мягко положила руку ему на грудь, и его дыхание стало прерывистым.

– Я сделала свой выбор, Джеймс Крюк.

– Сделала?

Она сглотнула и прильнула к нему, провела пальцами по его ключице, от чего он вздрогнул.

– Я не могу провести жизнь, любя мальчишку.

Пульс Крюка участился.

– А любя пирата, можешь?

Тигровая Лилия посмотрела ему в глаза. Оба стояли, не двигаясь, и казалось, единственным звуком в комнате было лишь их тяжелое дыхание. Тигровая Лилия первой вышла из забытья. Притянула его к себе для поцелуя, и Крюк крепко обнял ее своими сильными руками, позабыв о простыне, что упала на пол при этом. Дыша вместе с ней, и издав глубокий стон, он позволил страсти, что сдерживал так долго, охватить его

Крепко прижав ее к своей груди, он подтолкнул ее к стене каюты, ее дыхание стало прерывистым. Крюк запустил пальцы в ее волосы и целовал ее снова и снова, так страстно и долго, как никогда ранее. Ее прикосновения были волнительными и всепоглощающими. С трудом, он оторвался от ее губ, хоть и желал исследовать ее всю.

Пальцы скользнули к ее плечу и остановились у края рукава платья. Он заглянул ей в глаза, с надеждой, немым вопросом, перерастающим в мольбу.

Она смотрела прямо на него, и уголок ее рта поднялся вверх.