– У меня больше представления, чем ты можешь себе представить.- Ноздри пылали, он весь дрожал, за мгновение ярость застлала ему глаза.

Тигровая Лилия повернулась к нему спиной и скрестила руки.

– Да что с этим местом не так?
– закричал Крюк. Он редко терял контроль над собой, но с ней он был на грани паники каждую секунду, так что повышение голоса вышло непроизвольно.

– Джеймс, ты не понимаешь.

– Ты совершенно права, - прошипел он сквозь зубы.
– Я не понимаю.

Сделав шаг, он стоял теперь прямо перед ней, и смотрел в глаза, заставляя ее не отводить взгляд от него. Голос звучал одновременно тихо и злобно, так чтобы ни один из проходящих мимо нетландовских обожателей Пэна не смог почувствовать разницу.

– Я не понимаю, почему все на этом проклятом острове зависит от присутствия этого мальчишки. И я не понимаю, почему любой, кто смотрит на это самодовольное и высокомерное лицо, не хочет врезать по нему. И чего я действительно не понимаю, как ты можешь целовать меня, танцевать со мной и ненавидеть меня за отъезд на Килхол, а теперь еще и не можешь смотреть на меня при упоминании его имени.

– Мне пора идти, - ответила она.

– Не уходи, - голос прозвучал на грани между злобой и отчаянием.
– Не сейчас.

Она кинула на него беспощадный взгляд.

– Ты не можешь винить меня за мое естество, Джеймс Крюк. Я не просила этой привязанности к Питеру.

– Наконец-то она это признала!
– Он поднял руку и крюк в воздух и сделал несколько шагов назад.
– Как, Тигровая Лилия? Как ты можешь быть «привязана» к ребенку? Он всего лишь ребенок, не более.

– Он не ребенок! Он не намного младше меня, ты знаешь это.- Крюк на это жестко рассмеялся. Она была полностью взрослой девушкой, а Пэн полностью маленьким мальчишкой. Она проигнорировала его и продолжила.
– Я не могу ничего поделать с тем, что я чувствую. Я его фантазия, Джеймс. Я это он. Без Питера меня даже не существует, как ты не можешь этого понять?

Челюсть Крюка замерла, и он тяжело дышал, как будто просто пробежал по острову. Он знал это где-то в темноте, в недоступных местах его души. Но он никогда не признавал этого. Никогда не слышал, таких честных слов. Мысль о том, что она действительно принадлежит Пэну, выбила дыхание из его легких.

– Скажи мне, пират, - спросила она, так как он все еще молчал, - как мне перестать быть той, какой сделала меня Нетландия? Ты уж точно мне не поможешь.

Крюк отшатнулся, ее размышления и слова ошеломили его.

– Что ты сказала?

Тигровая Лилия тряхнула головой и переступила с ноги на ногу.

– Я говорю, что ты не был негодяем, когда прибыл сюда. Не был пиратом. Но это была твое предназначение здесь, разве нет? Поэтому ты сбежал на остров Килхол, где ты напивался, грабил, и зарабатывал себе славу, и, вероятно, переспал с тысячей женщин...

Крюк шагнул к ней, голос нарастал с каждым словом.

– О, это то, о чем речь? Мои тысячи женщин? У меня была только одна женщина, кроме тебя, потому что ты заставила меня поверить, что между нами все кончено.

Тигровая Лилия шумно вдохнула и отвела взгляд на замерзшую лесную почву. Боль, что отразилась на ее лице, была внезапной и неожиданной, и это задело Крюка. Тишина, последовавшая за этим, то, как они смотрели друг на друга, было словно нож по сердцу.

Наконец Тигровая Лилия отозвалась, голос был тихим, полным боли и ожесточения.

– Так, значит, это правда?

Крюк отпрянул.

– Что именно?

Он прекрасно понимал, о чем она спрашивает, но желал оттянуть неприятный момент.

– Ты делил постель с теми женщинами. Я слышала об этом, но не верила.

В его голосе прозвучала нотка отчаяния, когда он ответил,

– Тигровая Лилия, я говорил тебе уже, я думал...

Она поджала губы.

– Неважно, что ты думал.

Он потянулся к ней, и она откинулась назад. Просто копна волос, почти ничего. Но достаточно.

– Так нечестно. Все это время я лю… - Крюк оборвал себя на полуслове, прежде чем признаться в том, о чем может пожалеть.

– Договаривай, - тон ее голоса все еще оставался холодным.

Сердце бешено колотилось, ладони вспотели.

– Все это время, пока я ...желал тебя, я знал, что в действительности, тебе нужен был кто-то другой. Кто-то, кого я ненавижу всеми фибрами моей души. И в тебе была видна эта борьба. Так что, когда случилось то ужасное происшествие, и ты вышла за дверь, на что еще я мог надеяться?

Тигровая Лилия даже не смотрела на него. Он был самоуверен, и она не могла ответить на этот вопрос, по крайней мере, честно.

– Как бы там ни было, - произнес он, хватаясь за любой шанс сменить тему, - сейчас речь не о моих похождениях. Ты знаешь, я делал это, чтобы забыть о тебе. И я бы никогда не совершил тех поступков, если бы поверил, хотя бы на секунду, что ты не влюблена в Питера Пэна.