Тигровая Лилия оцепенела, руки повисли, словно налились тяжестью, рот приоткрылся.

– Я не влюблена в него, - отпарировала она, с силой скрещивая руки на груди.

– Да-да. Ты стоишь здесь перед мужчиной, который готов сделать все что угодно, чтобы быть с тобой, а ты все это перекручиваешь на свой лад ради мальчишки.

– Я ухожу, Джеймс.
– Тигровая Лилия сделала несколько шагов по направлению к подмерзшим деревьям, но Крюк схватил ее за руку.

– Нет, - вскрикнул он, выдохнув облачко пара.
– Ты не бросишь меня вот так. Ты не можешь уйти только из-за того, что тебе трудно ответить честно.
– На какой-то момент он испугался, что ему не нужна ее правда. Ему не хотелось услышать снова, что она принадлежит Питеру, что так было всегда, что выбор, который он сделал, будучи мальчишкой, держаться подальше от нее был верным. Он не хотел этого слышать, но ему это было необходимо. Его глаза были полны печали и отчаяния, когда он встретился с ней взглядом.

Тигровая Лилия посмотрела вверх, небо потемнело, послышались раскаты грома.

– Дождь собирается, - ответила она, глаза были влажными и покрасневшими. Голос был охрипшим, она вот-вот собиралась расплакаться.

– Забудь про дождь.
– Крюк нежно привлек ее к себе, обхватив ее ладони. Она прижалась к нему, и его сердце забилось сильнее под ее щекой.

Ее замечание оказалось верным, начало моросить, капли были холодными, почти ледяными. Дождь тихо спускался, покрывая их влагой.

– Ты его любишь?
– прошептал он, глядя на нее, и не скрывая боли, что отразилась на его лице. Она отступила и посмотрела на него.

Дождь усиливался, крупные тяжелые капли барабанили вокруг них.

– Ты его любишь?
– переспросил он громче из-за шума дождя.

Вода уже стекала с них, волосы Крюка прилипли к его рубашке, а платье Тигровой Лилии полностью облегало ее тело.

– Да, - ответ был таким тихим, что он едва услышал его.

– Что?

– Да, - закричала она.
– Я бы хотела не любить, но люблю.

На миг Крюк отвел взгляд, затем схватил ее в порыве чувств.

– Как? Как ты можешь любить мальчишку? Разве он тебя поцелует?

Он притянул ее к себе и впился губами в ее губы, яростно и отчаянно. Крепко прижал к своей груди. В этот поцелуй он выплеснул все свое разочарование и страсть, желая, чтобы он длился вечно. Но, когда она ухватила его за рубашку, пытаясь притянуть его ближе к себе, он отстранился.

– Может ли он коснуться тебя, Тигровая Лилия?

Дождь уже лил, как из ведра, и все ее тело хорошо просматривалось под одеждой. Кончиком крюка он нежно провел по ее шее, дошел до плеча и остановился, заглядывая ей в глаза. О, эти темные, бездонные глаза. Она не двигалась, и он продолжил вести дальше крюк, пока тот не достиг ее груди. Касаться ее там было сладостной мукой, пальцы задрожали, жар постепенно охватывал его ноги, живот и грудь, отгоняя прочь напоминание о Пэне, препятствии, разделявшем их.

На лице отразилась гримаса боли и удовольствия, он опустился на землю.

– Может ли он вообще это сделать с тобой?

Он обхватил ее ногу и припал губами к ее бедру. Она резко выдохнула, и он почувствовал, как она задрожала. Он целовал ее все выше и выше, пока не достиг ее талии. Ее трепет усиливался, и он остановился. Если он продолжит ее целовать, то вряд ли сможет потом остановиться, не сможет вспомнить о том, что она принадлежит не ему. Что это не может продолжаться, и, возможно, даже никогда не повторится, оставшись в памяти лишь моментом проявления страсти в лесу. В случае, если она все еще любит Питера Пэна. В случае, если она выберет быть с ним, даже если его рядом нет.

Он задержался на какую-то секунду дольше, запоминая дымный запах ее кожи, затем резко поднялся.

– Он никогда не будет тебя любить так, как я.

Развернувшись, он зашагал к кораблю, оставив ее стоять там одну, дрожащую под дождем.

В Нетландии наступили сумерки, когда Крюк вышел из своей каюты. После встречи с Тигровой Лилией он был в дурном настроении и ходил насупленный с тех пор, как открыл свою дверь. Что заставило его выйти на палубу, он толком не знал, это было словно зуд по коже, как гул в воздухе. И он был вынужден выйти наружу.

На первый взгляд, все выглядело как обычно. Небольшой мороз, туман и тишина. На борту все занимались ничегонеделаньем. Он подозрительно осмотрел весь корабль. Затем случайно взглянул вверх, и его сердце ёкнуло. На расстоянии, выделяясь пятнышком среди облаков, летел Питер Пэн. Ему даже показалось, что он увидел несколько таких пятнышек рядом с ним. На его лице появилась широкая ухмылка и, потянувшись, он захватил крюком рукав проходящего рядом Сми.

Сми оступился назад, чуть не упав, что было бы неприятностью, так как, поскользнувшись, он бы изувечился.

– Сми, - тихо обратился Крюк, голос звенел от возбуждения, - готовь Длинного Тома.

Сми приподнял бровь.

– Длинного Тома? Но вокруг ни единого корабля.

Крюк был настолько взволнован возвращением Питера, что даже не стал ругать Сми за вопрос. Вместо этого, он просто показал своим блестящим крюком в небо, что темнело с каждой секундой. Сми проследил взглядом за его движением и начал всматриваться в облака.

– Пэн, - выдохнул он. Без лишних слов, он бросился к остальным членам команды, чтоб те помогли ему вытащить огромную пушку.