– Ты сам есть дерьмо, - обрадовал меня моряк.

– Я есть имеющий желание дать тебе в рожу, - сообщил я ему, расплатился с таксистом и решительно зашагал по трапу.

– Боцман! Шкипер!
– истошно заорал моряк, который, похоже, драки вовсе не хотел.

Когда я добрался до палубы, меня уже ждали человек пять, среди которых выделялись двое, в армии они были бы сержантом и офицером.

– Вы есть капитан, так ли это?
– уточнил я у "офицера".

– Я есть шкипер, - заявил он.
– Это есть почти одно и то же.

– Ваш путь есть лежащий на север, так ли это?
– я попытался обойтись без слова "плавать", раз оно у моряков так крепко связано с дерьмом.

– Нет, моё судно есть идущее на юг.

– Вы есть берущий пассажира до Гроссфлюса, так ли это?

– Гроссфлюс? А! Порт Зелёного Мыса! Плата за проезд есть одна золотая и двести серебряных монет. Ты есть готовый платить, не так ли?

– Одна золотая, и это есть всё.

– Ты есть уговоривший меня. Но моё судно есть официально не берущее пассажиров. Ты не есть пассажир, ты есть член команды, матрос. Но ты есть не настоящий матрос, только по бумагам, в судовой роли. Ты есть понявший?

Эти фокусы я знал. Шкипер таким нехитрым способом бежит от налогов. Фискалам он покажет расход на жалованье нового матроса, а не доход от проезда пассажира. В нашем королевстве за подобное вешают, но любители недоплатить в казну не переводятся. Только на виселице они понимают, что ошиблись.

– Я не есть никакой матрос, - решительно возразил я.
– Я есть охранник, секьюрити.

– Ты есть палубный боец, не так ли?

– Да.

– По рукам.

– "По рукам" есть форма согласия, так ли это?

– Оно и есть. Ты есть имеющий имя, не так ли?

– Зовите меня Шмит, - предложил я, вспомнив пленного.
– Но зовите как только сможете редко.

***

Судно называлось "Копыто кентавра". Кентавр - это сказочное создание, лошадь с человеческим торсом вместо головы. Кто такого зверя выдумал и зачем - ума не приложу. В наших летописях и мифах они не упоминаются, учёные в них не верят, хотя за последние пять лет их с десяток раз видели. Правда, видели или сумасшедшие, или отъявленные лгуны. Драконов видят куда чаще, да и в мифах о них сказано немало, но наши учёные и в них не верят. И даже в йети.

Свободных кают было сколько угодно, шкипер предложил выбирать любую. Все они были на редкость вонючими, и как я свою ни драил, мерзкий запах не исчезал. Спал я в гамаке, таком же, как натягивают при ночёвке на отвесной скале - дело привычное. Пару дней всё шло хорошо, но потом появились волны с пеной на верхушке, "Копыто кентавра" начало подниматься и опускаться, и мне стало совсем не хорошо. Шкипер сказал, что это даже не лёгкое волнение, а зыбь, но я не понял разницы. Он позвал огромного боцмана, и они вдвоём отвели меня к борту. Что я там делал, и так понятно, а кому непонятно, пусть теряется в догадках. Моряки, хихикая, говорили "горец кормит рыб", хотя в тех книгах, что я читал, кормлением рыб называли совсем другое.

На рассвете волнение улеглось, и я смог отпустить перила. Добравшись до каюты, я заснул раньше, чем коснулся ухом подушки, и тут же кто-то принялся орать мне в ухо "Шмит", повторяя без остановки. Мне захотелось убить того, кто меня разбудил, и одновременно я похолодел от ужаса, понимая, что зарезать крепко спящего человека не просто, а очень просто. Едва я открыл глаза, боцман прекратил орать.

– Шмит, ты есть член экипажа по документам. Ты есть обязанный выйти на палубу сейчас, - заявил он.

Тут я вспомнил, что Шмитом здесь называют меня.

– Происходящее есть необычно, так ли это?
– поинтересовался я, мне ужасно не хотелось вставать, и я тянул время, ещё теплилась надежда, что меня оставят в покое.

– Это есть так!
– рявкнул боцман.
– Пираты есть появившиеся! А ты есть палубный боец!

Вроде бы Береговая Охрана, объединённый флот Лиги Побережья, уже лет сто как покончил с пиратами. Но раз флот до сих пор не распустили, они, наверно, исчезли не совсем. Что ж, будем отбиваться. Попадать к ним в плен совсем не хотелось, да и неизвестно, берут ли они пленных. Я вылез из гамака, натянул брюки и рубашку, и принялся собирать лук. Когда я чувствую себя нормально, сборка занимает четыре минуты, но сейчас наверняка получилось бы минут шесть. Боцман не дал мне не то что закончить, но даже начать.