– Первый шаг в определении раны? – заговорил он голосом учителя, и он не простил бы мне ошибку.

Я сглотнула, но горло пересохло.

– Н-нужно… - я протянула руки к женщине на кровати. Она была хорошо одета, но ткань была в пятнах крови и порезах.

Глава исцелений начал постукивать ногой.

– Нужно положить ладонь на голову и на сердце, чтобы ощутить состояние.

Он кивнул и перестал стучать.

– Приступай.

Я взглянула на пациентку. Она не спала, ее глаза были стеклянными, но рана не выглядела страшной. Я прижала ладони к ней и ощутила все внутри, как меня учила Тали.

– Ушибленные ребра и череп, переломов нет.

– Кровотечения?

Кровотечения? Тали не учила меня ощущать это.

– Я… не могу сказать.

– Ты не слушала на уроке?

Он положил ладонь поверх моей. Я ощутила покалывание, четче ощутила состояние женщины. Синяки ощущались ярче. А потом что-то, похожее на темную искру, как точки перед глазами, когда долго смотришь на солнце.

– Видишь? У основания черепа?

Я видела.

– Да.

Он убрал руки, картинка потускнела. Я потянулась туда снова, и она вспыхнула. Вина растекалась по моей груди. Тали училась такому каждый день. Настоящему исцелению.

– Еще есть? – глава исцелений звучал радостно, и я почти улыбнулась.

– Не вижу.

– Тогда продолжай.

– Что?

Он снова нахмурился.

– Исцеляй пациента. Внутреннее кровотечение закрывается так же, как и наружное.

Он хотел, чтобы я исцеляла! Я могла убежать, но тогда я не смогу вернуться и найти Тали. Он долго смотрел на меня, он меня точно запомнил. До лестницы идти придется через его владения, он точно меня поймает, если заметит.

Я прижала ладони к ее ребрам и потянула. А потом к голове. Закрыла кровотечение, но оставила синяки. Кровотечение убило бы ее, но головную боль пару дней она потерпит.

– Готово, - я убрала руки, голова и ребра побаливали.

Он прижал ладони и нахмурился. Я сжалась.

– Упустила одно.

– Простите, - я забрала ушиб со стыдом. Если бы я была ученицей, он бы выгнал меня из Лиги за такую ошибку? Наверное, нет.

Не важно. Если бы я была отсюда, то не оставила бы ушиб. Я бы хотела впечатлить его, показать себя, и для этого я бы упомянула о боли, которую начинала ощущать у ее ладоней и ступней.

Но я была не отсюда, я этого не сделала. И впервые было не больно молчать. Если бы я была отсюда, я бы заперлась где-то в комнате с Тали, и нам никто не был бы нужен.

– А теперь этот мужчина? – глава целитель взял меня за локоть и подвел к следующей кровати. Мне не нужно было касаться его, чтобы видеть переломы обеих рук. Я не смогу нести Тали с болью в руках.

– Не могу.

– Не можешь? – он вскинул брови. – Отказываешься лечить пациента?

Ученик у соседней кровати вздрогнул и с ужасом посмотрел на меня. Он не знал, что тут происходит, иначе не судил бы так быстро.

– Нет, я… кхм… Я… - не могла остаться, потому что хотела спасти сестру. Это меня отсюда не увело бы, не помогло бы Тали. – Мне не очень хорошо.

Ученик смотрел на меня, черные волосы торчали вокруг его головы, словно он был грязным одуванчиком. Глава исцелений тряхнул руками, словно я ему надоела. Хотелось бы.

– Работа Целителя – лечить, девочка, иначе ты – бесполезный Забиратель, который может лишь наполнить болью ложку из пинвиума. Знаю, это страшно, это больно, но если ты хочешь первую ленту, то помни, что мы страдаем, помогая другим. Или ты не так сильна, чтобы срастить кость? – он сказал это с вызовом. Это точно работало с парнями, прогоняло их страхи для работы.

– Я… - вошли двое Старейшин, каждый разглядывал комнату, как солдаты.

Глава исцелений схватил меня за руки. Я вскрикнула, холод пронесся по телу. Он хмыкнул и отпустил меня, но в его глазах вспыхнуло одобрение.

– Ты довольно сильная. Ты сможешь хорошо тут устроиться, если захочешь.

Я бы хотела услышать эти слова раньше, ведь теперь они не имели ценности.

Один из Старейшин подошел к нам, мое сердце сжалось. Его я пнула, будучи Мерлианой.

– Проблемы, глава исцелений Гинкев?

– О, нет, нет, - он вздрогнул и неуверенно улыбнулся. – Нервы первого раза, думаю.

– Она отказалась лечить пациента, господин, - сказал ученик, сунув свой острый но басэери, куда не стоило.

– Отказалась? – Старейшина взглянул на меня, замер и присмотрелся. – Как тебя зовут?

– Татса, - это было не имя, а старое ругательство бабули, так она говорила, когда мы выскакивали из-за мебели, пугая ее. Это у бабушки было от горного народа.

Он присмотрелся.

Святая Сэя, только бы не узнал.