Я обвила его руками, сильно его обнимая. Обнимая его, вместе со всеми опасениями, которые он вообразил, и всеми теми страхами, которые он отгонял прочь.

— Как мне отблагодарить тебя, Хавьер? Я никогда не заслуживала тебя или твоей семьи, но я люблю тебя всем своим сердцем.

Он взъерошил мои волосы.

— Ну, если ты действительно хочешь отблагодарить меня, тогда просто будь счастлива. И не позволяй Хейлу вбивать клин между нами. Да, ты нуждаешься в нас, но и мы нуждаемся в тебе. Ты единственная, кто верит в моё искусство, в мою гениальность, как ты называешь это. Все остальные, кого я знаю, видят в этом лишь средство для обеспечения пропитания. Все эти годы, все твои придирки поддерживали меня и подталкивали идти дальше. И, неожиданно для самого себя, ты заставила меня поверить. Или как минимум, грезить. И ты не можешь этого отнять.

— Я не отниму, — пообещала я, мой взгляд скользнул назад к спартанке на картине. — Как думаешь, он вернётся домой? — прошептала я спустя некоторое время.

Хавьер улыбнулся, тоже посмотрев на картину.

— Мнение художника или мнение Хавьера?

— Обоих.

— Ну, тебе повезло, оба мнения схожи, — он замолчал, ожидая момента, когда я посмотрю на него. — Да, я полагаю, он вернётся домой.

Я улыбнулась, сглатывая глупые слёзы.

— Ты уверен?

— Несомненно. Посмотри на солнечный свет, льющийся сквозь окно. Его лицо залито им. И ещё, он выглядит, как неисправимый задира.

Я и рассмеялась, и всхлипнула носом одновременно.

— Это точно.

— Давай, пошли на твою вечеринку. Ты сойдешь с ума, когда увидишь это.

* * * * *

Подойдя к двойным дверям галереи, Хавьер схватился за дверную ручку, улыбаясь.

— Я должен отдать ему должное. Он отлично готовит сюрпризы. Приятного вечера, Иза!

Он распахнул белые двери.

Я подготовила себя, так как уже знала, что если был вовлечён Айден, едва ли я смогу дышать и, вероятно, даже потеряю равновесие. Но моя подготовка оказалась тщетной. Как только я вошла в сокровенную, оформленную белым мрамором, галерею, я всё же открыла от изумления рот и пошатнулась от восторга, словно от опьянения. Вдали от окрашенной в клетку зоны для танцев, шведского стола с мексиканской едой, и счастливых лиц в центре зала, были стены, украшенные иллюминацией. На каждой стене, яркими, цветными фотографиями была выложена хронология моих последних четырёх лет жизни. Некоторые были огромные, некоторые были размера двойной рамки, которую я только что подарила Айдену. Фотографии были сделаны в течение всех этих лет не только на мой фотоаппарат, но и на фотоаппарат Реаган, и Солисов, и даже Дентона. Я жадно рассматривала каждую фотографию в рамах, ища среди них фотографию Айдена. Сначала я запаниковала, что он не допустил размещения своей фотографии, но потом я нашла его. На четвёртой стене, в маленькой рамочке, прямо в конце повествования моего жизненного периода здесь, расположилась фотография, на которой его таинственные глаза наблюдали за мной с улыбкой на устах. Под его пристальным взглядом, каждая моя частичка последовательно вставала по стойке смирно: моя кожа, моя кровь, мои кости и то самое маленькое местечко в самом центре моей груди, между лёгкими, которое откликалось исключительно на него.

Глава 39

Огонь и Лёд

Три часа спустя, босиком и объевшись картинас, я наблюдала за тем, как Солисы припрятывали свои подарки. Разве не приятней дарить подарки, нежели их получать? Антонио сложил вдвое и запрятал в нагрудный карман своей клетчатой рубашки подарочный купон на нагреватель воды. Девочки растянулись на танцоле, оформленном в виде шахматной доски, со своими iPads. Хавьер изучал новые принадлежности для рисования, его брови меняли свой вид с изогнутых дуг на пушистые малярные кисти каждые несколько минут. Даже Дентон читал вслух книгу Флеминга своей жене, Кэтрин, которая выглядела при этом безусловно заскучавшей.

— Ну, у тебя получилось это! — сказала Реаган, присаживаясь рядом со мной, с накинутым на плечи совершенно новым шарфиком, переливающегося синего цвета, помахивая перед своим лицом, словно веером, билетом с открытой датой в оба направления в Лондон. — Ты заставила меня испытывать симпатию к Прекрасному Дракону.

Я рассмеялась и обняла её за плечи.

— Твой подарок и для меня тоже, ты же знаешь. Ну, мало ли что.

— Есть какие-нибудь новости?

— Боб звонил вчера. Они усиленно работают, но до сих пор не уверены, что..., — я не смогла закончить мысль, но мне и не надо было этого делать.

Она притянула меня в ответ в свои объятия, которые были куда крепче, чем у Хавьера.

— Не думай об этом сегодня. Но если это произойдёт, я буду там и мы обе сможем завести двух корги и начать преследовать Принца Гарри.

Я улыбнулась, даже, несмотря на понимание, что тогда даже сам Принц Гарри не сможет привести меня в чувства. Мой взгляд медленно переместился — что он и делал каждые несколько секунд за последние три часа — на фотографию Айдена. Его глаза я ощущала на себе пока ела, улыбалась, танцевала — полагая, что они помогут мне меньше по нему скучать. Но они произвели обратный эффект. Весь вечер, я ощущала пустоту, подобно английскому коттеджу с кирпичными стенами и розами, покрывающими кровельную дранку, но внутри опустевшему.

Я настолько потерялась в его пристальном взгляде, что едва не упустила перемигивание между Солисами и Реаган. Она вскочила на ноги так быстро, что её лёгкий шарфик соскользнул на пол.

— Настало время твоего подарка, — пропела она, протягивая гласные буквы, словно в диссонантной арии, и хлопая в ладоши.

— Подарок мне? Реаган, нет! Вы не должны были ничего мне покупать! — я едва не перешла на крик.

Во сколько дополнительных смен выльется этот подарок для Марии и Хавьера?

— Ох, притормози-ка, Иза! Мы сэкономили уйму денег, благодаря Айдену. А теперь, пошли!

Она схватила меня за оба запястья и подняла меня на ноги. Чёрт возьми, эти гантели, с которыми она упражняется в спортзале Рида, действительно, дают эффект.

— Куда мы идем? — поинтересовалась я, пытаясь сохранить равновесие, когда она начала тянуть меня за собой через весь танцпол.

— Увидишь! Айден не единственный, кто может преподносить сюрпризы.

— Реаган, подожди! Мне надо обуться.