Я обвила ногами его талию, прижимая его к себе и сливаясь с ним в единое целое. Его рот и язык переключились на другой сосок, а затем начали странствие по моему телу, всё ниже и ниже — кружа по моему пупку, пощипывая мою талию, поглощая мои бедра. С каждым поцелуем, его пальцы нежно, едва касаясь, скользили вверх по моим икрам, внутрь моего бедра, вокруг почти исчезнувших рубцов от удара, пока не встретились с его губами в местечке между моими ногами, где неумолимо колотился мой пульс. Его рот сомкнулся вокруг меня в тот же самый миг, когда его пальцы скользнули внутрь.

Я простонала искажённую версию имени Айдена, запустила руки в его волосы и подтолкнула себя ещё ближе к его рту.

— Откройся, — приказал он, а затем жёстко всосал мой клитор. Он развёл мои ноги так широко, настолько это было возможно: — Я хочу вкусить тебя... всю тебя... Я хотел сделать это с того самого первого раза, как попробовал твою конфетку... И вот тогда я понял, что это была ты...

Его язык упивался мной, кружа, толкаясь, погружаясь внутрь меня и слегка ударяя, с преднамеренной неторопливостью. Точно так же, как и тогда. Но всё же по-новому.

Всё внутри меня пылало и в то же самое время трепетало. Я ухватилась за его волосы, словно могла утонуть, отпусти он меня. Но он не отпускал. Ещё одно посасывание, ещё один ласкающий штрих. На бесконечный момент я испытала отрешение — затем я воспарила и исчезла. Это было перевоплощенным возвращением в ту первую, бессонную ночь.

* * * * *

Робкий порыв воздуха овеял моё лицо, затем отдалённо послышался довольный смешок, лёгкий вздох. Я открыла глаза, и прямо передо мной было лицо Айдена.

— Привет, — прошептал он, улыбаясь.

Он снял с себя одежду, его кожа, льнувшая к моей, была опаляющей.

— Привет, — выдохнула я, в предвкушении его поцелуя и солоноватого вкуса моих соков, оставшихся на его губах.

Я целовала его до тех пор, пока единственное что смогла чувствовать, так это его яркий коричный вкус.

— Как бы я хотел тебе объяснить, что это за чувство для меня, — выдохнул он, осыпая поцелуями мой нос, веки, щёки. — Всегда как в первый раз, — он проложил дорожку из поцелуев по линии подбородка, — и всегда лучше.

— Для меня всё точно также, — прошептала я, обвивая его ногами.

Смотря мне в глаза, он скользнул в меня. Моё тело знало и жаждало его, и вобрало в себя каждый его дюйм. Наши бёдра кружили и плавно покачивались в унисон. Он приподнимал мои бёдра до тех пор, пока кончики моих пальцев едва стали касаться матраса и начал жёсткими толчками врываться в меня. Мои выкрики сливались воедино с его затруднённым дыханием. Айден. Детка. Айден. Элиза.

Его ритм усиливался — жёстко, быстро и ослепляюще. С каждым толчком, моя плоть всё сильнее смыкалась вокруг него, сжимаясь и засасывая его в себя. Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один.

Я бурно взорвалась, выкрикивая его имя. Так же, как и тогда. Так же, как и всегда. Он последовал за мной несколько секунд спустя, со стоном выдохнув мое имя:

— Элиза!

* * * * *

Где-то вдалеке послышался жужжащий звук, подобно назойливому комару в летний ленивый денёк. Я уткнулась носом в грудь Айдена, в попытке его проигнорировать. Но жужжание продолжалось снова. И снова.

— Умм, Айден? Тебе надо ответить?

— Нет... отпуск.

— Отпуск? — взвизгнула я, подскакивая в кровати, тотчас насторожившись. Он говорил, что никогда не берёт отпуска!

Он приоткрыл один глаз.

— Ммм.

— Серьёзно?

— Ммм.

— Так чем займёмся?

— Сюрп-риз, — пробормотал он, перетекая в тихое похрапывание.

Глава 41

Перемирие

Я могла бы пролежать так весь день, наблюдая за спящим Айденом. Его губы были слегка приоткрыты, длинные ресницы нежно касались его скул, скульптурная челюсть производила неизгладимое впечатление. Но желание прикоснуться к нему было настолько навязчивым, что я медленно, дюйм за дюймом, соскользнула с кровати и на цыпочках прошлась по спальне, прибираясь. Когда я подняла книги из "Пауэлса" с пола — Байрон, Неруда, Дикинсон, Бронте — я задохнулась от изумления, осознав, что общего было у всех этих книг. За исключением Байрона, все эти книги не были нами подписаны, поскольку в нашу вторую ночь нам так и не выпало шанса сделать это вместе.

Я перелистала страницы, и вот оно: его подпись на восьмой, двадцать четвёртой и одиннадцатой страницах. Он подписал их все. Я погладила пальцем его автограф, улыбаясь тому факту, что всего одна ночь может многое изменить. Чего мы достигли за считанные часы? За считанные дни?

Книги едва каскадом не выпали из моих рук, когда я опустилась в его кресло. В редких случаях, когда я позволяла себе эти мысли, мои колени неизменно подгибались подо мной, и вопросы стремглав проносились в моей голове, вместо пятого периода периодической системы56.