— Как минимум на картинах, — сказал он мгновение спустя

Он взял меня за руку и, выйдя из его спальни, мы направились по ещё более просторным коридорам. Наконец, мы достигли арочного дверного проёма, из которого струился яркий свет.

— После тебя, — сказал он, но прозвучало это так, будто подразумевал "для тебя".

Я в трансе шагнула внутрь.

Моя первая мысль была о том, что освещение здесь не потускнело.

Моя вторая мысль... умиротворение.

Две необъятные стеклянные стены, задрапированные абсолютно белыми портьерами, собранными по сторонам, обрамляли комнату. По ту сторону стекла девственный луг откосно опускался до непроходимого леса. Небесный свет лился внутрь, окутывая комнату едва ли не сакральной атмосферой. Пол был выложен выбеленным деревом, а в самом центре, где все лучи света соединялись в земную северную звезду, стояли шезлонг и кресло, идентичные тем, что были в спальне Айдена. Остальная часть комнаты была окрашена в тёплые белые тона, подобно сказочной версии чистого листа.

— Мебель такая же, как и в твоей спальне? — приглушённым голосом спросила я, боясь осквернить непорочность комнаты.

— Да, — голос Айдена был таким же тихим.

— Почему не в настоящей спальне?

— Потому что она не для присутствия в ней мистера Солиса. И я не был уверен, захочешь ли ты этого.

В его взгляде читалось сражение, словно если бы что-то тёмное душило слабый проблеск света, который освещал сапфировые глубины его глаз в определённый момент. Я взяла его руку обеими руками.

— Ты этого хочешь?

Глава 17

Хейл и Солнце

— Я не должен, — ответил он.

— Почему нет?

Он покачал головой. У меня не было представления о том, что означали его таинственные слова, но я понимала, что тоже не должна была хотеть этого. Я погладила его скульптурную щёку, затрепетав от контрастного сочетания острых граней, мягкой щетины и восхитительной кожи.

— Может быть, на сегодня мы оба сможем притвориться, что должны, — сказала я.

Он грубо притянул меня к себе. Его губы впились в мои с новой гранью противоречия. Словно одна сила побуждала его, а другая сдерживала. Через наружную дверь послышался голос Бенсона:

— Мистер Солис прибыл, сэр.

Эффект от вмешательства Бенсона был мгновенным. Осанка Айдена стала прямой и напряжённой. Он стал выше, также как и вчера на улице у моих апартаментов. Сражение в его глазах испарилось, а его место заняла сосредоточенность снайпера. Поначалу я считала, что этот взгляд означает, будто он взбешён, но сегодня я видела сумасшествие в его глазах, и сумасшествием был Дракон. Этот взгляд нёс в себе нечто иное. Настороженность. Или защита. Прежде чем я смогла придумать, что можно было сказать, он вылетел из комнаты.

Пока я была в одиночестве, я постаралась успокоиться. Будучи одетой в телесные трусики и расстёгнутую рубашку, мне будет довольно неловко находиться здесь с ними двумя. Вскоре послышалась их поступь снаружи комнаты. Я села на точную копию кресла из спальни, скрестила руки на груди и подогнула под себя ноги. Я не смогу справиться с присутствием Хавьера.

Первыми вошли в комнату Хавьер и Бенсон, неся с собой мольберт и картонные коробки, за ними следовал Айден. Хавьер не выглядел Хавьером. На нём была надета светло-голубая рубашка с воротником, тёмные джинсы, которые я никогда ранее у него не видела. Его единственные туфли были начищены лучше, чем качественно-новый паркетный пол.

Он направился прямиком ко мне и расположил коробку с вещами у моих ног. Не промолвив ни слова, он что-то вытащил из коробки. Моя белая простыня. Я едва не потеряла сознание, испытав облегчение. Он накинул её на мои плечи, так и не подняв глаз выше моего подбородка. Я натянула её на грудь, вцепившись в неё изо всех сил. Если бы я не была en d'eshabill'e (перевод с франц. — раздета), я бы его обняла. Должно быть, он понимал, что я разваливаюсь на части. Он кивнул мне и слегка пожал плечами. Я кивнула ему в ответ, но затем заметила Айдена.

Его челюсть была резко-очерченной, поза неподвижной, тёмные глаза впивались в спину Хавьера. До того, как я смогла сделать вдох, он быстро подошёл к нам. Его плечи резко подёрнулись, когда он встал близ Хавьера, гораздо ближе, чем я видела его стоящего рядом с кем-либо ещё, кроме себя.

— Если ты больше не хочешь в этом участвовать, я могу всё отменить, — его голос был ровным, за исключением незначительного падения на каденцию32 на слове отменить.

Два часа назад это было бы подарком. Теперь же, это казалось ударом в живот. Не столько отмена написания картины, сколько необходимость покинуть его.

— Конечно, я хочу. Я лишь надела свою рабочую форму, — улыбнулась я, указывая на свою простыню. Он внимательно изучал моё лицо, вероятно в поисках подтверждения.

— Итак, мистер Хейл, что бы вы хотели видеть на картине? — вежливо встрял в разговор Хавьер.

Айден оторвал свой взгляд от меня и сосредоточил его на Хавьере.

— Я даю вам полный карт-бланш, мистер Солис. Мои единственные условия таковы: она остается в данном облачении, а вы используете ту же тему и цветовую гамму, как и в других работах.