Почему он был зол? Какое послание он увидел в этой позе? Чтобы он не увидел, было ли это тем, чего он хотел? Я сделала глубокий вдох. Ладно, вечером, я приложу максимум усилий, чтобы уверить его в том, что если бы я могла, то не сидела бы в этом кресле, а предпочла бы лежать на шезлонге так долго, как он мог бы обладать мной.

Хавьер продолжал бродить по комнате, устанавливая мольберт, намечая концепцию, но занимался он этим молча.

— Ну, было достаточно мило с его стороны заплатить тебе так же, как и Фейну? — начала я.

— Да, очень мило, — он прозвучал немного расстроено.

— У тебя всё в порядке? — спросила я, пока он измерял высоту кресла.

Он призадумался и затем поднял на меня взгляд.

— А у тебя?

Я улыбнулась.

— Да. На удивление сегодня хороший день.

В течение нескольких минут он всматривался в меня, а затем глубоко вздохнул.

— Будь осторожна, пожалуйста. Он, похоже, немного ревностный. Я не знаю — но что-то не так.

— Что именно? — мой голос был одновременно и настороженным и пытливым.

Лоб Хавьера изрезали морщины, и он прищурил глаза, будто рассматривал образ.

— Он слишком отчаянно этого желает, — он покачал головой, как если бы образ ускользал от него.

Отчаянно желает? Не все ли мы отчаянно нуждаемся в своих фантазиях?

— На всякий случай держись на расстоянии. И так уже ситуация достаточно плоха без всего этого, — он мановением руки указал на комнату.

Я задрожала и ещё сильнее стиснула простыню. Он был прав, как всегда. Но сегодня — день без демонов.

— Я буду осторожна, — ответила я быстро. — А теперь расскажи мне какие у тебя задумки насчёт картины?

Он снова покачал головой, но выложил:

— Ну, ты больше хочешь остаться здесь, чем уйти, поэтому ты будешь сидеть и чувствовать себя расслаблено. Но мы знаем, что ты вынуждена уйти, таким образом, твои ноги указывают в направлении двери, чтобы наглядно продемонстрировать противоречие и неопределенность. Он сможет увидеть всё, что пожелает в этом образе.

Великолепно. Хавьер предоставил мне выбор в искусстве, в то время когда в настоящей жизни у меня его не было.

— С таким посланием я полагаю, ты не захочешь, чтобы я ухмылялась как сумасшедшая или выглядела угрюмой?

Хавьер улыбнулся.

— Ты правильно полагаешь. Я хочу, чтобы ты была сама собой. Думай только о сегодняшнем дне, только об этой комнате, и только о том, что ты чувствуешь прямо сейчас, — он взъерошил мне волосы и побрёл к своему мольберту.

Его глаза сфокусировались на мне. Я начала было закрывать глаза, но вдруг вспомнила, что на этот раз они должны быть открытыми. Звук движения грифеля по холсту сделал своё дело. Вскоре я стала витать в облаках.

Я стала гадать, где сейчас в этом роскошном доме был Айден. Может ли он нас видеть? Тотчас, я испытала трепет. Сама мысль о его взгляде на мне — то первобытный, то нежный — заставила меня пылать. Чем мы займемся, когда останемся наедине? Будет ли он всё ещё неистовым и прижмёт меня к стене, сорвёт мою простыню и прорычит мне на ухо "ты остаёшься"? Или это будет нежный Айден, который купил все до единого цветка, полагая, что среди них окажется мой любимый? Я не знала какого Айдена желала больше. Был ли способ объединить их вместе? Поцеловать их, укусить их. Мои бедра изогнулись, и я заёрзала в кресле.

Хавьер поднял взгляд.

— Что с тобой? Ты вся покраснела.

— Правда? Должно быть жарко из-за светильников, — пробормотала я.

— Тебе нужен перерыв или что-нибудь ещё?

— Нет, нет! Продолжай.

Перерыв это всё, что мне требовалось в данный момент. Я хотела, чтобы это закончилось поскорее, потому что прямо сейчас, в рубашке, пахнущей Айденом, мои нудящие бёдра были не единственной проблемой. Более серьезная проблема была тем, в чем была я абсолютно уверена, что люди подразумевают под "действительно влажная". И шёлковые трусики, очевидно, наглядно демонстрируют это. Водород 1.008, Гелий, 4.003, Литий, 6,94... Ох, чёрт, это не помогает. Верно. 173 на 432 — умм — 74,736.

— Всё. Объявляю перерыв, — наконец сказал Хавьер, качая головой.

Было вдвойне хорошо, поскольку в комнату вошла миссис Девис, принося лёгкие закуски и напитки. Я напала на мороженое, как отчаявшийся эскимос в пустыне Сахаре. После хлеба, салями и сыра, Хавьер снова вернул меня к работе.

Я вновь заняла своё место, мой взгляд переместился на настенные часы. Мгновенно каждая капля желания, которое опустошало моё тело всего минуту назад, исчезла. Тридцать дней. Было довольно мучительно сложно распределить их между Реаган, Хавьером и Солисами. Как вообще я могу подарить один единственный день Айдену? И что произойдёт, если подарю? Он уже ощущался неким образом существенно-важным для меня. Если я впущу его, способна ли буду отпустить его?