Он последовал за мной на выход из сада, вдоль коридора из вьющихся Английских роз.

— Больше никакого Шекспира, — задумчиво рассуждал он вслух, как будто бы говорил сам с собой. Я покачала головой. Знает ли он, что конец близок?

— У них здесь есть розы, выведенные твоей мамой? — спросил он, ни разу не выпустив моей руки.

— Нет. Её самая любимая бледно-розовая роза "Инглиш Гарден". Самые близкие ей родственники прямо у нас над головой, — я указала на полог из роз над нашими головами.

Мы покинули туннель из роз и вошли в сердце сада, к его богатому на изгибы, ярусному фонтану. Он весело журчал, таким способом он приветствовал меня все эти четыре года. Тёплый жёлтый свет у основания фонтана превращал воду в жидкое золото. Сотни медных монеток и серебряных четвертаков устилали гранитное дно. Я села на край, опустив пальцы в воду. Я ожидала, что Айден присядет рядом со мной, но он приподнял меня и усадил к себе на колени.

— На этот раз фонтан?

— Да. Мои родители не зарабатывали много, но раз в год, они выбирали некое место в мире, в котором, как они считали, я должна была побывать, до того как отправлюсь учиться в колледж, и мы посещали эти места. Иногда папа уезжал на день или на два дня раньше нас, с целью организовать "поиски сокровищ" для мамы и меня. Обычно для неё он прятал такие вещи, которые имели значение лишь только для них двоих. В наше последнее совместное путешествие в Рим, он спрятал пару кружевных трусиков в фонтане "Де Треви", что полностью возмутило её, но я считаю, это было уморительно. Она отругала его прямо там, на месте, напротив фонтана, кроме своего возмущения, она полностью забыла о том, что вела себя непозволительно неприлично в общественном месте и размахивала трусиками у него перед лицом. Я никогда не видела, чтобы он когда-либо ещё так сильно смеялся.

Я призадумалась, позволив комку в моём горле опуститься в живот. Айден вычерчивал линии своим большим пальцем взад-вперед по моей руке, но не двигался. Казалось, будто он перестал дышать.

Я рискнула взглянуть на него. В его глазах я увидела множество слов, но он не прерывал меня. Он взял мою руку, которая была сжата в кулак, и накрыл её своей ладонью. Это согревало, и я продолжила свой рассказ:

— Они возвращались домой из Оксфорда 4 января 2011. На дорогах был гололёд, и в них врезался грузовик. Их машина загородила собой и спасала от участи быть раздавленным внедорожник с двумя детьми и их мамой.

Мои лёгкие содрогнулись, и, вздохнув, я сдержала слёзы, готовые прыснуть из моих глаз. Водород, 1.008 –

Айден поцеловал мои губы, и моё дыхание остепенилось. Странно, но в этот момент, я почувствовала себя сильнее. Как будто бы он взвалил на себя эту боль, подобно моему могучему герою. Я кружила указательным пальцем в фонтане, пока не образовался маленький водоворот.

— Куда ты отправилась после аварии?

— Сначала я провела в больнице несколько недель, я не чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к занятиям в школе. Затем переехала в дом моих бабушки с дедушкой, и закончила своё обучение, но уже дистанционно. Я была принята в Оксфорд, куда подавала заявление ещё до несчастного случая, но так и не смогла смело встретиться с университетом, который очень много значил для них. В действительности, всё Объединенное Королевство стало для меня врагом. Было нетрудно убедить моих бабушку с дедушкой в том, что мне надо уехать.

— Поэтому ты выбрала Рид?

— Да. Оксфорд и Рид имеют сопряжённые программы обучения, поэтому Рид позволил мне подать заявление даже, несмотря на окончание срока приёма заявлений. Я приземлилась в PDX 24 августа 2011, и в ту же неделю начала посещать занятия.

Брови Айдена изогнулись, и он улыбнулся.

— Действительно? Вот это совпадение.

— Какое совпадение?

— В этот день я купил свой дом, — он выглядел так, словно хотел что-то ещё сказать, но покачал головой от какой-то непроизнесенной им мысли. — Что случилось с коттеджем роз?

— Мне пришлось потратить всё своё микроскопическое наследство, дабы погасить закладную. До отъезда, я отдала ключи мистеру Племмонсу, любимому маминому садовнику. Я не смогла заставить себя сдать коттедж в аренду, и чтобы кто-то ещё прикасался к их вещам. Теперь о нём заботится мистер Племмонс.

— Твои бабушка с дедушкой всё ещё живут в Англии?

— Нет. Дедушка умер два года назад. Бабушка теперь живёт в Праге с моим дядей. Он преподает там, в Карлов университете40.

Айден ласкающе погладил мою щеку, смотря мне прямо в глаза.

— Тебе действительно не к кому возвращаться туда, верно?

— Теперь Америка мой дом. Она собрала меня заново, кусочек за кусочком. Это были хорошие четыре года. Лучше, чем я могла когда-либо надеяться. Это была страна, за которую стоило бороться.

Его глаза застыли на последнем предложении. Я увидела вспышку гнева, промелькнувшую в них, прежде чем он совладал с ним. Я не понимала этого, так что просто сжала его руку и прижала указательный палец к его губам. Он поцеловал его, будто я знала, что он так поступит. Улыбаясь, я прижала поцелованный им палец к своему лбу, не совсем в центр, но рядом. Он тоже улыбнулся, опустив руку в воду и обрызгав меня.

Я рассмеялась. Ночная тьма нуждалась в этом звуке. Я взглянула на монетки, пожалев, что не захватила с собой свой кошелёк.

— Как много среди этих монеток твоих, Элиза?

Проклятье! Мне надо быть осторожной рядом с ним. Похоже, от его неусыпного взгляда ничего не ускользает.

— Всего несколько. Девушка нуждается в удаче.

Он ухмыльнулся.

— Это не очень-то по-научному.

— Удача никогда и не была таковой. В противном случае, она была бы предсказуема.