Глава 20

Пробуждение

— Закрой глаза, Элиза, — сказал Айден.

Я закрыла глаза, и он поцеловал мою обнажённую кожу. Мои губы, мою шею, мою грудь. Неожиданно его губы покинули меня. Я ждала их, но вместо этого арктический воздух ужалил мою кожу. Я распахнула глаза и всё что увидела так это снежную бурю. Мощный снежный покров ослеплял меня, в то время как я обнаженная стояла на белоснежном просторе. Кристаллы льда сковывали мои дыхательные пути. Я взглянула на свои руки, и они приняли пурпурный оттенок. Бесплотная, синяя, костяная рука схватила мою руку.

— Вернись, Элиза, — голос моей матери взывал ко мне.

Как по сигналу, снежная буря превратилась в аэропорт Портленда. Я была обнажена и находилась в PDX34. Одна. Не было Айдена. Ни Хавьера, ни Реаган. Заканчивается посадка на рейс 602 до Хитроу, Лондон. Рейс 602. Пассажир Элиза Сноу... Элиза Сноу... Бесплотная рука сжала мою руку ещё сильнее и потянула меня к выходу.

Дёрнувшись, я проснулась, хватая ртом воздух. Я никого не обнаружила. Моё имя резонировало во мне. Элиза, Элиза. Глаза цвета сапфира встретились с моим взглядом, как только окружающий меня мир начал приобретать чёткие очертания.

— Элиза? Элиза! Всё в порядке. Посмотри на меня, — голос Айдена был взволнованным, его руки находились близ моего лица, как будто он не был уверен, должен ли прикасаться ко мне.

От увиденного образа воздух нашёл свой путь в мои лёгкие. Он ворвался быстрыми и прерывистыми рывками, и сверкающий лоск из капелек пота покрыл мой лоб. Я не двигалась ни на дюйм, но дрожала даже моя кожа.

— Элиза, ты здесь. Ты в безопасности, — Айден произносил слова методично, словно проводил меня через испытания по использованию спасательного оборудования. — Дыши. Дыши.

Я подчинилась, втягивая в себя глубокий вдох и вдыхая аромат сандала и корицы. Это успокоило моё горло, в этот же момент мои лёгкие начали восстанавливать свою работу.

— Вот, отлично. Хорошая девочка, — Айден улыбнулся, и его пальцы слегка скользнули по моей щеке.

Я моргнула, дабы избавиться от призрака посиневшей руки моей мамы, и сосредоточила всё своё внимание на нём. Выпрямившись, он сидел на кровати, рядом со мной. Его взор был бдительным, плечи напряжены, спина несгибаема ровная, как будто он приготовился к сражению. Свет в спальне всё ещё был включён. Перьевая ручка всё также лежала в изножье кровати. Ничего не изменилось. За исключением меня самой.

— Лучше? — спросил он.

Я кивнула, внезапно смутившись. Мне захотелось забраться в вытяжной шкаф и просидеть там, как минимум, до тринадцатого июня. Но так как из-за этого я не смогу видеться с Айденом, я выдавила из себя улыбку.

— Я в порядке, не волнуйся. Извини, что разбудила тебя.

— Нет, не разбудила, — он обхватил руками моё лицо. — Ты уверена, что ты в порядке? Не хочешь воды? Поесть?

— Нет, я в порядке. Это всего лишь плохой сон, вот и всё, — я накрыла его руки своими ладонями.

Он наклонился и стал прокладывать дорожку из поцелуев по моей щеке до уголка рта, снова и снова, снова и снова. Нежно, подобно касанию перьевой ручки, как будто всё остальное может напугать меня.

— Хочешь поговорить об этом?

— На самом деле нет, — ответила я немного погодя, сосредоточившись лишь на его губах.

Разговоры о сне могут полностью нарушить договорённость об установленном эмбарго и уничтожить оставшиеся минуты этой сказки.

— Что такое шесть-ноль-два? — спросил он, его губы всё ещё оставались на моей коже.

Ох, проклятье! Я говорила во сне? Обычно я не говорю во сне. Реаган говорила, что в большинстве случаев я лишь хныкаю. Ну, как минимум это отчасти объяснимо.

— Число Авогадро35. Любимая константа моего папы. Видимо мой мозг позаимствовал его для сна.

Его брови сошлись вместе, нахмурившись, и я смогла рассмотреть битву в его глазах: спрашивать, не спрашивать, эмбарго? В итоге, он кивнул, но больше давить на меня не стал. Возможно, он также хотел, чтобы эмбарго продлилось ещё немного дольше.

— А почему ты не спал так поздно? — сменила я тему разговора. — Не мог оторваться от наблюдения за тем, как я пускаю слюни?

Красивая, асимметричная улыбка приподняла его губы, и ямочка сформировалась на его щеке.

— Что-то типа того.

— Не хочешь лечь поспать? Должно быть уже поздно.

Я посмотрела на ночь, вступившую в свои права за стеклянной стеной, задаваясь вопросом какой был час. Это самый худший из возможных для меня вопросов. Сколько часов у нас осталось? Как я смогу уйти после этого?