— Форд, — тихо сказал Зафод.

— А?

— Перед смертью Йоден приходил ко мне.

— Что? Ты никогда об этом не говорил.

— Не говорил.

— А что он сказал? Зачем приходил?

— Он рассказал мне про «Сердце Золота». Это была его идея, что я должен его угнать.

— Его идея?

— Да, — кивнул Зафод, — и угнать его можно было одним-единственным способом — во время церемонии открытия.

Форд был ошарашен и некоторое время не мог говорить. Потом расхохотался.

— Ты хочешь сказать, — сквозь смех выговорил он, — что стал Президентом только для того, чтобы угнать «Сердце Золота»?

— Факт, — сказал Зафод с ухмылкой, увидев которую, многие люди немедленно оказались бы заперты в палате с обитыми стенами.

— Но зачем? — недоуменно спросил Форд. — Для чего он тебе?

— А я почем знаю, — пожал плечами Зафод. — Мне кажется, если бы я понимал, для чего и зачем, это выявилось бы во время проверочных тестов, и я бы не прошел комиссию. Наверное, Йоден сказал мне еще много всякого разного, но это пока заблокировано у меня в мозгах.

— То есть, ты думаешь, что, после того как Йоден поговорил с тобой, ты пошел и подкрутил себе какие-то винтики?

— Он умел убеждать.

— Да, но… Зафод, приятель, тебе теперь, знаешь ли, надо следить за собой.

Зафод пожал плечами.

— Неужели ты совсем-совсем не знаешь, зачем ты это сделал? — спросил Форд.

Зафод серьезно обдумал этот вопрос и, казалось, его посетили какие-то смутные подозрения.

— Нет, — сказал он в конце концов. — Похоже, я еще не готов допустить себя до своих собственных секретов. Но, — добавил он после дальнейшего размышления, — это вполне разумно с моей стороны. Я не знаю, доверил бы я себе убить муху или нет.

Секунду спустя из-под них испарилась последняя планета в каталоге, и вокруг восстановился реальный мир.

Оказалось, что они сидят в обитой плюшем приемной, заставленной стеклянными столиками и наградами за лучший дизайн.

Перед ними стоял высокий магратеанец.

— Мыши готовы принять вас, — объявил он.

— Вот так вот, — сказал Слартибартфаст, совершая неуклюжие попытки прибраться в своем кабинете. Он снял с огромной кучи бумаг верхний листок, но не сумел придумать, куда его поместить, и поэтому положил обратно, после чего куча немедленно развалилась. — Глубокий Мыслитель создал Землю, мы ее построили, а вы на ней жили.

— А вогоны пришли и разрушили ее за пять минут до окончания работы программы, — продолжил Артур, и нельзя сказать, чтобы в его голосе не звучала горечь.

— Да, — подтвердил старик, прервавшись для того, чтобы оглядеть комнату безрадостным взором. — Десять миллионов лет тщательного планирования полетели псу под хвост. Десять миллионов лет! Можете ли вы, землянин, постичь, что это за отрезок времени? За это время из одного-единственного червяка может возникнуть пять галактических цивилизаций! И все пропало. — Он помолчал. — Ну что ж, вот вам бюрократия в действии, — прибавил он.

— Знаете, — сказал Артур задумчиво, — все это объясняет много разных вещей. Я всю жизнь испытывал странное чувство, как будто в мире что-то присходит, что-то глобальное и даже зловещее, но никто не мог сказать мне, что именно.

— Да нет, — покачал головой старик. — Это самая обычная паранойя. Это испытывают все во Вселенной.

— Все? — удивился Артур. — Ну, раз все это испытывают, это что-нибудь, да значит! Может быть, где-нибудь за пределами Вселенной, которую мы знаем…

— Может быть. Какая разница? — прервал старик Артура, пока тот не перевозбудился. — Может быть, я слишком стар и слишком устал от жизни, — продолжал он, — но я всегда считал, что раз шансы выяснить, что же на самом деле происходит, смехотворно малы, то остается только перестать искать во всем дурацкий смысл и заняться делом. Посмотрите на меня: я создаю береговые линии. Я получил приз за Норвегию.

Он порылся в куче мусора и выудил оттуда большой кусок плексигласа с моделью Норвегии внутри, на поверхности которого было выгравировано его имя.

— Какой в этом смысл? — риторически вопросил он. — Никакого смысла я в этом не вижу. Я всю жизнь занимался фьордами. Потом вдруг на них пошла мода, и мне дали главный приз.

Он повертел приз в руках, пожал плечами и небрежно отшвырнул его — но все же не настолько небрежно, чтобы тот не приземлился на мягкое.

— На этой второй Земле, которую мы сейчас строим, я занимаюсь Африкой и, конечно же, опять делаю все эти фьорды, потому что так уж случилось, что они мне нравятся, и к тому же я настолько старомоден, чтобы считать, что они придадут континенту приятный вид в стиле барокко. А мне говорят, что это недостаточно экваториально. Экваториально! Я вас умоляю! — Он издал глухой смешок. — Какая разница! Конечно, наука достигла небывалых высот, никто не спорит, но, по моему мнению, лучше побыть один день счастливым, чем убежденным в своей правоте.

— А вы счастливы?

— Нет. И на этом, разумеется, моя теория разваливается.

— Жаль, — посочувствовал Артур. — Если бы не это, то ваш образ жизни был бы просто идеальным.

На стене замигала маленькая белая лампочка.

— Пойдемте, — сказал Слартибартфаст, — вам предстоит встреча с мышами. Ваше прибытие на планету произвело большой фурор. Оно уже, как я понял, было провозглашено третьим самым невероятным событием за всю историю Вселенной.

— А какие были первые два?