– Что еще?

Да, дайте же мне поспать, черт возьми!

Я заметила, что покрыта пледом с кровати, но злость все равно не уходила!

– Я не говорил, что не хочу тебя видеть!
– в тон мне ответил Тартен.

– Мои синяки сказали мне об этом!
– огрызнулась я, показав пальцем на шею и сунув ему в лицо свои запястья, на которых расползались фиолетово-синие пятна.

Не то, чтобы я слишком злилась, отчасти я понимала его недоверие - верить мне и вправду не стоило, но обида на моего героя все равно была слишком сильна. Я готова была расплакаться от этого чувства и не хотела, чтобы он это видел!

Спустив ноги с подоконника подальше от него, я слезла и, не оборачиваясь, поплелась в спальню. На этот раз, он не стал меня останавливать.

Наутро я проснулась от пения попугайчиков, которые, вылетели незапертой ванны. Бросила в них подушкой, но они не угомонились - пришлось вставать. Я быстро привела себя в порядок и вышла из спальни.

Дверь в комнату Тартена была приоткрыта, я нерешительно туда заглянула.

По площади это было такое же помещение, как и комната Мии, но у нее все было забито тряпками и безделушками, поэтому комната Тартена казалась больше. В середине тоже стояла кровать - полностью металлическая, без намека на что-то мягкое или теплое. Как же он спит? Противоположную от входа стену сплошь занимали стойки с чем-то вроде арсенала оружия и запасных частей для брони (это у него вместо шкафа?), в комнате пахло смазочным маслом и металлом. Стены были без отделки, как сама башня - красная кирпичная кладка. Только одна деталь не вписывалась в общий брутальный минимализм - стопка книг на подоконнике. Я так удивилась, что бездумно вошла в комнату и протянула руку к книгам, чтобы подглядеть, что он читает.

– Доброе утро!
– поприветствовал меня Тартен.

Он стоял в темном углу комнаты. Среди груды металла, я бы не заметила его еще долго!

– Привет!
– промямлила я.

Мне было совестно за вчерашнее, все-таки он меня спас, но первая идти на мировую я не хотела. К тому же, кто знает, что у него на уме!

– Увидела что-то интересное?

Мне показалось или в его словах ирония?

Я пожала плечами и снова немного ощерилась.

– Да вот, пришла спросить, а как ты спишь?
– нагло поинтересовалась я, чтобы сбить его с толку.

И почему все его эмоции можно определить только по взгляду? Как не удобно!

Мне показалось, что Тартен еле слышно хохотнул. Он вышел из тени и встал рядом со мной у окна.

– Очень просто, - ответил он.
– Броня не нашита прямо на тело, я нахожусь в капсуле и, когда ложусь, просто втаскиваю к себе руки и ноги. Устраивает такой ответ?
– теперь он точно хохотнул (не Мия ли его так вчера развеселила, что он в таком приподнятом настроении?).
– И конструкция кровати помогает, помнишь вчерашний стул?

Я кивнула.

– Броня так же встраивается в кровать, и я могу чувствовать себя свободно, не боясь, что от резкого движения она упадет.

– А утром снова носить килограммы железа?
– вырвалось у меня.

Тартен приподнял и опустил плечи. Ответа не требовалось - сама подарила ему такую судьбу, сама теперь страдай!

– К этому привыкаешь.

Я отвернулась к окну.

– Любишь читать?
– спросила я деланно равнодушным тоном и взяла одну из книг, но по обложке сразу стало ясно, что это не художественное произведение - это были правительственные манифесты. Я схватила следующую - свод законов государства, дальше остальные, такие же безликие листовки.

Пока я рылась в книгах, Тартен изучающим взглядом следил за мной. Когда я плюхнула на место последнюю книгу, он засмеялся.

– Почему тебя это расстроило?

– Не думала, что ты живешь только работой, - сказала я, обводя комнату взглядом, - здесь так...
– я не могла подобрать нужного слова, - ... пустынно что ли.

– Слугам и сторожевым мужам вроде меня, запрещено иметь личные вещи, - помолчав, прошептал Тартен.
– Но...
– он прошел к двери и запер ее, - кое-что у меня есть!

Тартен вернулся ко мне и коснулся брони на месте сердца, затем вытащил что-то и положил на подоконник. Это была пуговица. Старая, щербатая почерневшая пуговица с четырьмя отверстиями.

– Она осталась от моей одежды, - тихо сказал Тартен, - когда меня привезли в Лабораторию. Я храню ее, чтобы помнить, что я был человеком.

Глазам стало больно. Я всхлипнула и закрыла лицо руками. Тартен что-то говорил, но я слышала только жалостный, рвущийся из груди, вопль. Я, я во всем виновата, ненавижу себя! Ненавижу!

Что делать дальше? Как остановить это безумие? Надо подарить ему хоть немного счастья, нельзя, чтобы он страдал!

Я глубоко вздохнула и посмотрела в глаза моему герою.

– Тартен, я должна тебе кое-что рассказать.

Но меня прервал стук в дверь. Я вздрогнула, а Тартен пошел открывать. Когда он вернулся, я сохранила решимость рассказать ему правду до конца, но он молча протянул мне золотисто-красный конверт.

'После завтрака, верхний ярус, правая от центра башня. Приходи одна. Дариан'.