Жизнь бежала своим чередом, за каждым поворотом преподнося неожиданные, но приятные сюрпризы. Он, конечно, не поверил словам Кати о грибе. Еще несколько раз позже попытался спросить у нее, но ничего нового так и не узнал. Прошла и прошла, черт с ней. Гриб, так гриб, черт с ним. Грибам, вообще, свойственно спасать человечество (например, пеницилл), так почему бы им и не сгубить его...

Эпилог

После того, как знакомый женский голос продиктовал адрес и время встречи, прошел один час. Ровно столько ему понадобилось, чтобы на метро добраться до ее офиса.

Катя нервно покачивалась в своем кресле, также нервно теребя в руках карандаш. Страницы его первого романа были неаккуратно разбросаны на ее столе, исчёрканы и измазаны разными чернилами, с множеством пометок на полях. Оторвав глаза от текста, она ему мило улыбнулась. И хотя улыбка была самая, что ни на есть, добродушная, у писателя она почему-то вызвала легкий приступ нервоза и тревоги.

– Я всё,- наконец, она закончила читать и встала из-за стола.- Буду откровенна: мне не понравилось, но есть с чем работать.

Другой бы писатель мог и обидеться, но только не он.

– Довольно интересно,- продолжала девушка,- но много не связного. Ты поднял кучу вопросов, собрал их вместе, и в итоге получился букет непонятно чего и непонятно для кого. Потом, этот сюжет в сюжете, такой Троянский конь, но две части без единого смысла и посыла. И, в конце концов, почему твоя Катя такая сука? Ты этим на что-то намекаешь? И, вообще, что это за латынь в названии?

– Это гриб: "кордицепс однобокий".

– Почему не на русском? Читатель должен всё понять исходя из твоего текста, а не сидеть в Гугле, дабы отыскать, что ты имел в виду.

– Не вижу ничего плохого, если тот, кого заинтересует, найдет это в интернете, а тот, кому не интересно, и читать не будет. Считай, этой мой каприз.

– Какие могут быть капризы за деньги издательства? Люди рискуют, вкладывая в тебя.

– Что ты предлагаешь?

– Предлагаю, сменить название. И еще много чего.

И она, действительно, много чего предложила. Казалось, засыпала его тысячей вопросов и предъявила тысячу упреков. Как град полила на его молодое тело, что захотелось спрятать его под пиджаком, укрывшись им с головой. Вместо этого, он опрокинул стакан холодной воды. Второй захотелось опрокинуть на Катю, чтобы остудить ее пыл, что, похоже, девушка сама заметила и сбавила обороты.

– Я так потому, что мне не безразлично,- она стала оправдываться, и он понимающе кивнул головой.- У нас впереди много работы, но, я уверенна, все получится. Поработаем над сюжетом, диалогами, интригой и все обязательно получится.

Закончив, Катя подошла к писателю и поцеловала его. Ее не безразличие было настолько очевидным, что и сам поцелуй вышел наполненным эмоций, предстоящих свершений и планов. И ко всему этому писатель уже был готов. Он обнимал девушку за талию и наслаждался этим мгновением, не загадывая далеко вперед, чтобы не разочароваться.

Назад домой писатель ехал на такси. В хорошем расположении духа, веселый и бодрый. Предстоящая работа его нисколько не пугала, он был готов творить и созидать. Таксист рассказывал анекдоты, ругал прохожих, сигналил встречным и попутным потокам, а писатель свидетельствовал в его пользу. Поддакивал, смеялся, где надо, и соглашался со всем. Особенно, когда заметил небольшую родинку на правой мочке правого уха своего друга - водителя такси.

Конец.