Архиепископ умолк, дабы дать королю возможность обдумать услышанное. А потом обратился к Эмме:

— Мне кажется, что королю надо бы промочить горло — да и я сам не отказался бы от глоточка сидра.

Эмма поспешно вызвала слуг. Пока слуги приносили освежающие напитки, наступил перерыв в экзекуции. Но очень недолгий, поскольку слуги были готовы к такому приказу, они все уже приготовили заранее. Кнут жадно пил пиво. Его жажда возникла не столько от поездки, сколько от архиепископской взбучки.

— Если я понимаю вас правильно, — сказал король, утирая усы и бородку, — принесенных мною извинений недостаточно? Что еще требуется от меня?

— Покаяния в душе, — предложила Эмма. — Этого-то у тебя и нет, как мне кажется. Но для начала можно было бы и притвориться…

— Я согласен с королевой, — вставил епископ, — хотя я бы не стал так выражаться. Но это преступление столь тяжкое, что Его Святейшество в Риме будет считать себя вынужденным примерно наказать за него. И не только тебя лично, а и твой народ. Ты слышал когда-нибудь разговоры о значении слова «интердикт»?

Да, Кнуту казалось, что он слышал это слово, и все же Эмма решила освежить в памяти короля, а также, быть может, хотела показать архиепископу свои знания: никакого отправления таинств. Никакой конфирмации. Никаких похорон. Никаких молебнов. Никаких исповедей и причащений умирающих. Никакого крещения…

Архиепископ не нашел никакого основания поправлять ее, даже если он и знал, что интердикт пока еще применялся достаточно редко и объем его определяется папой. Однако сам он, если бы хотел, мог бы из-за короля наложить на Англию куда более жесткий интердикт. Его утверждение или отмена папой заняли бы изрядное время, а интердикт бы действовал и на практике парализовал бы все общество. И он решился поддержать Эмму и указать королю именно на общественные последствия.

— Все же заметь, — сказал он, — подобное церковное наказание не имеет ничего общего с твоим покаянием. Это лишь часть твоего искупления, но если ты готов покаяться, наказание может быть относительно недолгим. Хотя и достаточно продолжительным, чтобы соответствовать мере преступления. Нагрешил ты один, а страдать придется всему народу. Ты глава страны, значит, должны страдать и все ее члены. А теперь не сможешь ли ты подсчитать, каковы будут последствия интердикта?

Именно сейчас архиепископ не стал говорить, что можно было бы ограничиться наложением наказания лишь на собственное имущество короля и те места, где он бывал; Кнуту явно следовало попотеть еще какое-то время.

И будто прочтя мысли Кнута, Эмма добавила:

— Это своего рода отлучение, и оно ударит не только по тебе, но и по мне, и всем твоим слугам — как здесь, так и в Дании.

Отлучен от Церкви… Кнут почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

— Правильно, — согласился Этельнот. — Последствия зависят и от того, как на преступление посмотрит Церковь. И в этом случае тебе достанется особенно жестко. Ведь Святой Престол решил покончить со святотатством такого рода — раз и навсегда.

Он пододвинул к себе кувшин пива и вновь плеснул себе. Кнут пил всегда очень умеренно, но сейчас и он почувствовал, что хочет добавки.

Эмма решила, что Кнут еще не достаточно напуган, и добавила:

— Самое ужасное в том, что подобная церковная кара учитывает и грехи, совершенные и в прошлом, в случае, если за них не получено справедливое наказание. Синод или папская комиссия, например, сразу же нашла бы повод спросить, а как, собственно, умерли Эадрик Стреона и принц Эдви — и так далее, и так далее…

— Но Боже небесный, — закричал Кнут, расплескав свое пиво, — чего же вы хотите тогда от меня? Что мне делать, чтобы этот ад не обрушился на меня? Допустим, я стану нищим и отдам все, чем владею, Церкви этого хватит или что еще требуется от меня?

— Паломничества, — задумчиво сказал архиепископ, — пожалуй, не избежать… Паломничество в Рим, с повинной самому Его Святейшеству.

— Да, — живо поддержала его Эмма, — с раздачей милостыни по пути. Заодно проверишь свою латынь.

Кнут перевел взгляд с Эммы на Этельнота, а потом опять на жену.

— А что даст это паломничество?

— При известном покаянии на словах и на деле, каковые ты поклянешься принести, ты сможешь помешать сбору Синода, а я мог бы отложить интердикт до твоего возвращения из Рима. Но ты должен, в этом случае, начать свое паломничество немедленно. Если тебе повезет и ты сам умело поведешь себя, папа посчитает твое паломничество вполне достаточным покаянием…

Кнут единым духом опорожнил новую кружку пива. Да, он отправится в Рим! На всякий случай свою улыбку он скрыл за кружкой. Ему не следовало показывать архиепископу свой уж слишком большой восторг, чтобы не заработать чего-нибудь похлеще.