Шрифт:
Вета не удивилась, когда увидела Леву. Лева сидит чуть боком, опустив глаза, говорит слабым голосом:
— Я видел несколько раз Дадашеву у проходной Балтийского завода… Она попросила меня познакомить ее с военными моряками… Я видел, как она передавала какие-то бумаги Фредериксу…
Вета произносит с усилием:
— Лева, что ты говоришь, что ты говоришь, Лева…
Лева вскакивает, поворачивается к Вете, громко шепчет:
— Так надо, Вета, так надо! Надо, чтоб ты все это рассказала… И подписала… Тогда тебя отпустят… Иначе — расстрел…
Вета молчит. Потом с ней что-то происходит… Словно что-то сдвинулось в голове, пришло успокоение.
— Хорошо, Лева. Я тебе верю. Я сделаю, как ты сказал…
Опять блондин. Быстро пишет на бумаге. Скрипит перо.
— С иностранцами установила связь еще в меньшевистской Грузии… Была завербована агентами французской и английской разведок… По приезде в Ленинград вышла на связь с германским шпионом Фредериксом… Стала активным участником троцкистско-зиновьевской группы в институте истории искусств… По заданию Фредерикса вступала в половую близость с инженерными работниками Балтийского завода… Их имен я не помню… Смогла у них получить чертежи радиоизмерительных приборов… В обмен на полученные мной шпионские сведения Фредерикс делал мне ценные подарки в торгсине… Действовала сама, других лиц в шпионскую деятельность не вовлекала… Распишитесь и поставьте число.
Вета расписывается. Ставит число. 23 марта.
Ниже расписывается блондин: начальник XI отдела лейтенант Госбезопасности Рейнер.
Еще ниже оставляет подпись черненький, капитан Мигберт.
Протокол пошел по инстанции. Через два дня обвинительное заключение готово:
По заданиям Фредерикса Дадашева Е. Г. в течение 1933–1937 гг. производила сбор и передачу германской разведке шпионских материалов… Допрошенная Дадашева Е. Г. виновной себя полностью признала… На основании изложенного, Дадашева Е.Г. — армянка, из дворян, дочь нефтепромышленника… обвиняется в шпионаже в пользу Германии по статье 38 п. 6 УК РСФСР…
Обвинительное заключение утвердил… зам. начальника упр. НКВД Ленобласти майор Госбезопасности Шапиро…
… Когда Лева вернулся домой, уже пробило шесть часов. Он прошелся по комнате. Прибрал книги, разложил по ящикам папки с бумагами. Прошел на кухню. Плотно закрыл дверь и окно. Разорвал на тонкие ленты несколько газет и аккуратно законопатил все щели. Потом он включил все газовые конфорки, сел на стул и закрыл глаза.
Лева почувствовал холод и боль, с трудом разлепил глаза, он лежал на диване перед настежь открытым окном. Перед ним стоял Витя Голанд и бил его по щекам. Лева прижался к Голанду и громко зарыдал.
* * *
… Марк опять и опять набирал Ветин номер. В трубке раздавались долгие гудки. Марк надел пальто, вышел на Каменноостровский, вскочил на автобус, проехал одну остановку. В парадном дома № 14 он столкнулся с Данилой. Марк сперва его не узнал. На Даниле была старая изодранная кепка, пальто с оторванными пуговицами, растрепанный шарф вокруг шеи. Он был небрит, от него сильно пахло спиртом. В одной руке Данила держал чемодан, другой прижимал к себе Тату.
Увидев Марка, Данила испуганно отшатнулся.
— Что с вами, — спросил Марк, — где Вета?
Данила дико посмотрел на Марка, попятился назад.
— Тихо, ради Бога тихо, нас могут услышать.
— В чем дело? — переспросил Марк.
Данила глотал воздух, отвечал несвязно.
— Вету увезли… на той неделе… мы уезжаем в Москву… уходите, уезжайте и вы… поскорее…
— Куда увезли? — не понял Марк.
Данила оттолкнул Марка, выскочил на улицу. Марк услышал, как к дому подъехало такси.
Марк стал медленно подниматься по гулкой лестнице. На площадке у Ветиной квартиры он остановился, увидел разорванную бумажную ленточку на двери и внезапно все понял. Он повернулся, кубарем скатился вниз, выскочил на улицу.
— Господи, нужно что-то делать, куда-то бежать, звонить…
Он увидел будку телефона, схватил замерзшую трубку, набрал номер. Услышал знакомый бас.
— Это вы, Карл Иванович? Это…
— Я вас узнал… Я ждал, что вы позвоните…
— Нам нужно поговорить…
— Знаю… Завтра… в шесть…
— Где?
— Вы знаете ресторан Чвановой?
— Где это?
— Это недалеко… На Большом… Угол Рыбацкой… Завтра, в шесть…
В ресторане Ленобщепита, бывшем Чвановой, где когда-то кутили Блок и Горький, было темно и малолюдно. Марк дважды обошел плохо освещенные залы, прежде чем увидел Кребса за угловым столиком в самом дальнем зале. На Кребсе был кургузый пиджачок и не очень чистая рубашка. На столике перед ним стоял пустой графин и тарелка с солеными огурцами. Кребс кивнул, и Марк сел за столик. Тотчас же подошел официант, принес полный графин, поставил перед Марком большой фужер и тарелку с огурцами. Кребс наполнил фужеры до краев.