Пара испуганно торопится прочь, бормоча что-то о Лондоне и отклонениях.

Я хихикаю. Я правда не собиралась искренне смеяться над чем-то, что сделает Лео… Но должна признать, он забавный. Да и какое облегчение — наконец посмеяться после созданной наверху, в зале да Винчи, атмосферы уныния.

Сняв очки, Лео возвращает их и становится передо мной.

— Ты мне нравишься, — признается он, как будто ставит перед фактом, а за его спиной тем временем проносится красный автобус.

— Ох, Лео, ты мне тоже нравишься! — отвечаю я незамедлительно мягким голосом с хрипотцой.

Он улыбается, прищурившись.

— Ты другая. То есть… отличаешься от всех, с кем я когда-либо…

Спал?

— …виделся. Мне уютно с тобой, и мне это нравится. Ты уникальная и… И необычная.

Необычная. Снова это слово. Черт, из-за винтажной одежды и милого и старомодного поведения он думает, что я какая-то мечтательная фея-маньячка. Что-то типа нежной Зоуи Дешанель57 в причудливых платьях и шляпках. Если бы это не было такой сильной промашкой, ты было бы страшно смешно.

Я поднимаю на Лео взгляд и прикидываюсь скромной.

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны.

Он подходит ближе и заправляет мне за ухо локон.

— Я серьезно, Люсиль. Мне нравится, какая… какая ты настоящая. В этом городе так много лжедрузей, людей, которых волнуют только статус, деньги, где их могут с тобой увидеть и кто твой чертов отец. Ты же… не такая. Ты — это ты. Ты хоть понимаешь, как это оживляет?

О мой бог.

— И я не хочу словить Тома Круза58, — продолжает Лео, убирая руки в карманы брюк. — Особенно учитывая, что у нас было всего три встречи, но… Я подумал, что должен сказать тебе, чтобы ты просто знала, насколько мне нравишься. И я не часто такое чувствую. Точнее… никогда. Это все, честно.

Лео вытаскивает руки из карманов, берет за руку меня и указательным пальцем водит по моей ладони туда-сюда. Затем легко пожимает плечами и застенчиво смотрит мне в глаза.

— Думаешь, это бред?

Либо Лео Фрост величайший на свете актер… либо он нервничает? Он кажется нервным.

В груди появляется странное чувство. Трепещущее. Как изжога, но не совсем неприятное.

Нерешительно наклоняясь, Лео лицом тянется ко мне. Его озорной взгляд падает на мои губы, и он усмехается. Я смотрю на его губы, такие надменные и полные, красные… и раздражающе влекущие. Он кладет свою руку мне на поясницу, мягко, но уверенно притягивает к себе так, что я талией прижимаюсь к его торсу, другой рукой он приподнимает мой подбородок. Я устремлюсь ему навстречу, все ближе и ближе, а затем… прямо в последнюю секунду отворачиваюсь, и его губы касаются моей щеки.

Вовремя. Фух.

Фух. Определенно Фух. Верно?

Спина деревенеет от мысли, что я, увернувшись от поцелуя, не на сто процентов думаю в ключе «фух».

Разве я хотела поцеловать его? Нет. Конечно же, нет. Он придурок. Сексистская свинья. Злобный начинатель медленных хлопков. Тот, кто разбил сердце Валентины.

Лео превосходно отходит от моего отказа, проверяя телефон на предмет подъезжающей машины.

Когда он говорит по телефону, я снова смотрю на его рот.

Это приятный рот. Высокомерный, да, но еще добрый и, ну, великолепный.

Твою мать.

Почему я не могу прекратить смотреть на рот Лео Фроста?

Не будь дурой, Джесс. Это все только видимость. Он прекрасен в этой синей рубашке-поло, здесь душно, ты выпила шампанского, может, он не так ужасен, как ты думала, и, может, он куда глубже, чем тебе казалось, но это не значит, что он тебе симпатичен. Твою мать, не значит.

Лео замечает, что я пялюсь на его рот, и широко улыбается. Я быстро отвожу взгляд в сторону, делая вид, будто ищу в сумочке какую-то несуществующую вещь.

Когда он убирает телефон, то спрашивает:

— Ты свободна завтра вечером, Люсиль? Сегодня мы много говорили обо мне, а я бы хотел больше узнать о тебе.

— Да, свободна, — отвечаю я без заминки.

Но кто это был, Джесс или Люсиль, я не знаю.

Внезапно нервничать начинаю и я.

На машине до Бонэм Сквер я еду с довольно странным ощущением. Что-то вроде порхающих бабочек, но не в приятном смысле. Откровенно говоря, я выпила много шампанского и, наверное, нужно просто прочистить желудок. Надеюсь.

Я вспоминаю, как Лео грустил, когда в галерее говорил о своей матери, как смешил меня у фонтана, как наклонился, чтобы поцеловать. Затем думаю о том, каково это — быть поцелованной им. Готова спорить, Лео Фрост потрясающе целуется…

Нет.

Мне не нравится Лео Фрост.

Я кривлюсь, реагируя на предательство мозга. Прекрати, мозг.

Я пытаюсь взять себя в руки. Может, Лео Фрост источает больше тестостерона или специальных феромонов, я их нанюхалась, вот мои тело и мозг и отреагировали, как отреагировали бы у любого нормального человека? Другой причины, почему я его почти поцеловала, нет. Или… Может, сама того не осознавая, я пала жертвой влияния Лео Фроста? Попала под тот магнетизм, о котором на презентации Дэвиса Артура Монблана говорили Валентина и Саммер? Может, в этом и заключается магия Лео Фроста: уверенный и харизматичный придурок снаружи и чувствительный художник с ранимой душой — внутри? Может, это и есть его фишка, вероятно, так он и пленяет сердца, чтобы потом прожевать их и выплюнуть.