Мы с Анонимом шалопаисто посиживали на солидном горчичной кожи кухонном диване. Сауна ж с Грыжей, увлеченно лепеча, готовили десерт из сладкого африканского редиса и кислогозаполярного ананаса.

– Ве-ень!
– через еще не до предела заношенную фланелевую портянкуусердно отпаривая утюгом скукожившийсяредис, задорно произнесла мною спасенная, - А не интересно ль тебе, почему ж мне дадено этакое имечко - Сауна?!

– А то как? Вполне интересно, - выкусив из плошки густющегокиселя из крабовых палочек, отозвался я.

– Ну вот и слу-ушай!
– возликовала домработница, - Папа-то мой на фронте был механиком-водителем самоходной артиллерийской установки, в натуре именовавшейся как "САУ". А все его друзья-однополчане простецки перекрестили ее в "САУну"!

Ну вот... И зарекся однажды по пьянке папаня, что, если доедет до Берлина, и ежели женится, и ежели родится дочь, то непременно назовет ее Сауной...

Так и вышло! Доехал, женился, а я родилась первой и в качестве дочки! Инарекли меняСауной...Никаноровной!

– Хорошо получилось, - поддержал я ради приличия домработницу.

– А то как?!
– возликовала она, - Лучше и не придумаешь!

– Лучше и... не придумаешь, - скептически пробубнил я, - Лучше и... хрен додумаешься...С ума народ сошедший.

– А ты, Вениамин, здорово тогда в коридоре с моими хозяева-ами-то разрулил!

– Когда?
– поднял я на Сауну недоуменный взгляд.

– Ну тогда! Когда Аноним Генрихович ел свой паспорт, а Грыжель Казимировна хотела этого не допустить!

– Хоть убейте, Сауна Никаноровна, но... Но чего-то... не припоминается, - включил я "дурку".

– Да ты чего-о-о(?!!), Вениами-ин!
– изумилась замедлившая утюженье редиса Сауна, - Как не помнить?! Даже я помню! Отчетливо помню!..

Еще Аноним-то Генрихович зажевывает свой новехонький фальшивый паспорт, а Грыжель Казимировна вцепилась в его глотку с обеих рук и со слезою на глазах душит, ду-ушит, ду-у-уши-ит!.. А ты-то...

– Реди-ис-то гори-ит!
– распахивая форточку и ветродуйно размахивая полотенцем, разгневалась Грыжа.

– Оть ёпть!
– отдергивая утюг от чадящей конструкции из редиса с портянкой, спохватилась затуманенная сизым дымком домработница, - А я заболталась, а редис-то гори-ит! Надо сызнова новый утюжить!..

– А можно бы не через мою, как обычно, портянку?!
– завелся Аноним,занявшийся перелистываниемкриминальнойеженедельки "Душа в пятках", - И что за дурацкая традицияприменять в кулинарии именно мое-е-е белье-е?! И почему я, отыскав где-то в пирожке лоскуток от своего носка, должен корчить вид, что этот текстильно-прядильный фрагмент не то что съедобен, а о-оче-ень(!!!) даже съедобен?!

– Не ори!
– протягивая Сауне кружевные панталоны,осадила разбушевавшегося мужаГрыжель. Осадила и проинструктировала рассеянную домработницу: - Так и быть, идем на компромисс. Редис отутюжь через мои панталонцы. Да не сожги-и-и! Они по цене-то, пожалуй, потянут на десяток пар портянок этого уродующего мою жи-изнь скандали-и-иста-а! Каких-то деше-евых-х портянок ему, видите ли, жаль для нужд кулинарии-и-и!
– выгнулась в дугу и страдальчески заломила руки Грыжель...

И мне даже сделалось ее искренне жаль, но всего-то на чуточку!..

– Сейчас вон с ним сюда шкандыбали.., - забрюзжал Аноним, - Опять встретилась моя-то первая, бывшая -Пешедраловна.

– И что?!
– уперла руки в боки Грыжель Казимировна, - Любит, тоскует?!

– Оно... так и надо бы... понимать.., - как кондом перед электродрельюзатрепетал отставной генерал, но звонкая пощечина пресекла занудное душеизливание...

Я вспомнил неоднократно пресекавшую наш с Анонимом путь наряженную в пожарную брезентуху его, по его же утверждению, постылую первую жену; и мне стало немножечко грустно...

– А он-то жует свой паспорт треклятый, а она-то его душит нещадно!
– разложив на плахе-разделке свеженькие редисочные диски,продолжилапрерванное Сауна, - И чего зажевал-то?! Сроду ведь не жевал!

– Ты аккуратней бы. Редис-то последний, - предостерегла от опрометчивости Грыжель Казимировна.

– Понятно-поня-я-ятненько-о!
– накрыв корнеплоды хозяйкиными панталонами и прижав утюжной подошвой,пропела неунывающая домработница, - Я о чем это?..

О! О том это я!.. Когда я уж была почтиготова повырубать Анонима совместно с Грыжелькою своей охренительной скалкою!.. И тут подоспел Веньямин! Пощекотил Генриховича в паху, потом запустил протез под подол к тебе - Грыжель Казимировна. И вы оба сомлели как шелковые. Ну, сначала, конечно, нахохотались как чокнутые! А потом того: сомлели как шелковые...