Шрифт:
– Анониму, - поправил я.
– Шут с ним! Анониму!
– А никак. Я-то в ванной, а он там.
– Где "там"?!
– А шут его знает!
– подкинул я уровень шепота, - Там где-то.
– А ты, значит, тем временем ванну принимаешь?!
– Нет, не принимаю. Я в ванной заперся, чтобы этот самый Аноним наш с тобою разговор не подслушал.
– Так,значит, он не "та-ам"(?!!), а где-то поблизости!
– Может, и недалече. Его ведь хрен отыщешь. Он же мастер боевой маскировки.
– Все, Веня. Хватит с меня. Лопается мое терпение. Отбой связи, - утомленно сообщила Альбинка.
– А чего звонила-то?
– поинтересовался я напоследок.
– Чего-чего.., - пробормотала благоверная, - Вовка-то наш первое слово сказал.
– Ух ты-ы-ы!
– неподдельно восхитился я, - И какое?.. Мама? Папа?..
– Не могу передать.
– Позабыла уж слово? Переспроси у сынульки. Напомнит. Вовка, значит, сказал, а мы повторить не способны...
– Да нет, такое слово незабыва-а-аемо!
– Так говори!
– сгорая от нетерпения, я в очередной раз повысил голос.
– Но ты же в засаде в кустах шиподрюка.
– Конечно, - ляпнул я, запутавшись окончательно.
– А может ты все-таки в гостях у генерала Анонима?!
– И-и-и... тут.., - замялся я, - В генеральских апартаментах.
– Которые трехэтажно возвышаются из кустов шиподрюка?!
– подколола Альбинка.
– Хватит издеваться!
– потерял я терпение, - Говори первое вовкино слово!
– Но ведь, если ты на секретном задании, твой телефон наверняка прослушивают эфэсбэшники!
– Без сомнения!
– согласился я, - На задании я, и... наверняка прослушивают...
– И как же я скажу тебе это заветное слово(?!), если линия связи под контролем.
– Ка-ак?!
– разъярился я, - Языком через горло!
– Ладно, - умиротвореннопроизнесла Альбинка, - Чтобы не травмировать утонченные души эфэсбэшных подслушников,озвучить прямым текстом язык не поворачивается. Так слушай тогда внимательно характеристики: слово из трех букв...
– Так-так-так!
– подзадорил я.
– Сладострастное слово, но и неприличное...
– Мёд?!
– не совладав с нетерпением, обрадованно выпалил ваш, уважаемый читатель, покорный слуга.
– Холодно, - огорчила Альбинка, - Не сладкое, а сладострастное. И еще, представь себе палку...
Крепко подумавши,я вдруг ни с того, ни с сего выпалил:
– Эскимо!
– Ну-у-у и болва-а-н!
– вклинился в разговор чей-то противозный и, как покажись, прокуренный женский голосина.
– Кто-о-о та-ам с тобо-ой в этой самой генера-альской ванне купа-ается-я?!!- вскипела ревностью Альбинка. Мне даже почудилось, что телефон раскалился и ожег мою щеку!
– Кто?!
– растерянно спросил я.
– Ты-ы это меня-я спра-а-ашивае-ешь?!!
– рассвирепела Альбинка, - Какая баба только что обозвала тебя болваном?!
– Не знаю!
– проглаголил я истину, - Сам удивляюсь! Подумал, что какая-то из твоих знакомых, которая рядом с тобою.
– Со мною никого!
– заверила Альба, - Вовка спит, а я утюжу его детское!
– И со мною никого! Клянусь здоровьем наших с тобой попугайчиков!
– И кто же тогда?
– уже без былогонакала озадачилась моя благоверная.
– А мне думается, что кто-то с соседней линии по ошибке в наш с тобой разговор чуть-чуть вклинился!
– озарился я отвполне резонной догадкой.
– Допустимо, но... верится с трудом,- подуступила Альбинка, - А по сути-то...
Верно: болван и болван!.. Я как поясняла?Три-и-и(!!!) буквы, а в эскимо... А в эскимо... Раз, два, три, четыре... А в эскимо целых шесть!
– Но оно же сладострастное и на палочке, - уныло произнес я.
– Сахарная вата тоже на палочке!
– урезонилаАльбинка, - Но в ней букв-то... Раз, два, три... Да хрен сосчитаешь! И не одно-о слово, а два-а! Более того, эскимо сладкое, а не сладострастное!..
– Кому как.., - возразил я несмело.
– Я понимаю, для некоторых слаще морковки на Белом светеничего не бывает! Но... Если вникнуть поглубже...
От сей занудной альбинкиной моралистики меня обуяло легкое головокружение, сопровождаемое обильным потовыделением...
– Даю тебе, Веня последнюю попытку!
– вывела меня из легкой прострации неугомонная Альба.
– Давай, - горемычно вздохнув, вымолвил я.
– Итак... Из трех букв сладострастное и гармонирует с палочкой.