"Дети! Пройдут годы, вы повзрослеете и встанете всяк на свою жизненную стезю: кто-то будет кирпичным каменщиком или камнелюбивым ювелиром, кому-то по душе мыть посуду либо стирать белье, иные вольются в ряды сентиментальной олигархии, отдельные индивидуумы осуществят мечту пасти скот или делать из него мясо, наиболее заполошные ребята проявят себя в роли правоохранительных либо преступных элементов нашей многострадальной державы, а кто-то и будет вынужден заниматься математикой, физикой и даже ботаникой... Все профессии нужны, все профессии важны!

Но кем бы вы ни стали в этом прекрасном мире, помните!.. Помните, что отнимать (как у бурундучка или червя навозного, так и у человека) после-е-еднее(!!!) - то, без чего он не сможет выжить!.. Лучше не надо! Даже если си-и-ильно(!!!) хочется!.."

И начал я проникновенно считывать си словеса с бумажки, и подшефные пятиклашки внимали с горящими взорами, а их классная наставница чувственно заовалила губки, и у присутствовавшей членши родительского комитета вздыбился парик, а у члена этого же самого комитета крупнокапельно вспотели ботинки; и Лев Николаевич Толстой, состроив гейскую физиономию, подмигнул мне с портрета; а из портрета вдруг вытаращившегося Антона Павловича Чехова вывалилось пенсне, разбившееся при падении на пол; от звона же треснувших линз у меня от копчика до затылка пробежал волнительный озноб!.. Пробежал и вернулся восвояси - в копчик!.. И сбился я со словесного ритма, и потерял логическую нить и способность к чтению!.. И выкрикнул я в невероятном смятении чувств:

– Де-е-ети-и!!! Ке-ем же вы хоти-и-ите ста-ать?!!
– и класс возопил стадионно:

– Правдоде-е-елами-и!!!., - Как и вы-ы!!!., - Мы все-е бу-удем правдоде-е-елами-и!!!., - Я хочу-у-у добива-аться от люде-ей и-и-истины-ы!!!., - И я-я хочу э-э-этого-о!!!., - И я-я-я!!!..

– И я-я-я, - пропищала самая махонькая и самая стеснительная изо всех - круглая отличница Катенька Милосердова. Но ее, похоже, никто и не услышал. Никто, кроме меня. Я одобрительно кивнул девчушке, и она от этакого знака внимания солнечно разулыбалась.

– Молодцы-ы, де-ети!!
– напрочь забыв о бурундучке, навозных червях, прочей заслуживающей сострадания живности и альтернативных моей профессиях, выкрикнул я. И обуяла меня гордость за то, что предыдущие встречи с моими юными друзьями, в ходе которых я подробно и красочно рассказывал о творческой деятельности своих коллег, не прошли даром!.. Но... Это совсе-ем иная история...

Итак... Мы с Лехой при виде разбирающей подарки тогда еще полковничихи Вермишели Татьяновны угорали, чумели и ржали до слез! Словно на мониторе внутриведомственного подсмотра крутилась отпаднейшая комедия... Она (главная и единственная актриса сего действа), выхватывая из пирамиды презентов то одно, то иное, поражала многовариантным поиском практического применения безделушек, вещичек и вещей...

Например, сцапав миниатюрный калькулятор, наша начальница усердно тыкала мясистым пальцем в клавиатуру и после каждого набора, поднося аппаратик к мясистому уху, неутомимо домогалась: "Алё! Ал-лё!! Ал-лё-ё-ё!!!.. Ну чё, етить вашу мать, ни отвечаите?!!.."

Щипцами для раскалывания фундуковых орехов Татьяновна попыталась повыщипывать брови, из чего ровным счетом ничегошеньки не вышло. Использование для маникюра роликовой ножеточки тоже не имело успеха. Пена для бритья (и подарил же какой-то идиот!) явно не выдержала испытания на пищевую пригодность. Электрошашлычница, не завив и локона, с дымом и паническими воплями Татьяновны изрядно подпортила ее шевелюру. Антимольный карандаш вместо матовой губной помады, несомненно, пришелся не по вкусу...

Когда руки Татьяновны дошли до продолговатой импортной коробки, Леха взволнованно прошептал: "Этим она себя убьет!"... Я допустил сию вариантность, но тактично промолчал...

В кулаке Постельнопринадлежнинской оказалась рукоять напоминающего кинжал электроприбора, но вместо клинка розовело некое подобие тупоголовой межконтинентальной ракеты.

– Миксер, - пробормотал я.

– Ага, - подтвердил сзади лейтенант-молокосос Тарантул Обезьяненко (кстати, еще вроде бы не обесчещенный маниакальной начальницей), - Это мы с Килькием Кашалотовым и Котлетой Говядинской по заданию Чебурекия Астероидовича покупали.

– Ну-ну, - высказал неопределенность Леха, - Покупа-али... А что-то он на миксер вроде бы как будто и не похож.

– Похож-похож, - не совсем уверенно возразил Тарантул, - Даже совсе-ем(!) похож. Будто он и он.

– Ну-ну, - прозвучало из уст моего троюродного кузена по материнской линии, - А ты какого беса в мою секретную комнату без стука впендюрился?!

– А что, нельзя-я?
– растерянно произнес Тарантул.

– А что, мо-ожно?!
– последовал вопрос на вопрос.

– Нельзя-я, - из уст Тарантула прозвучало подтверждение секретного статуса лехиной каморки.

– Ну и брысь отсю-юда му-у-ухою-ю, скоти-ина вертихво-остая!!!
– выказал крайнюю степень недовольства мой родственник и приятель, - Сейчас щупальцы поотрываю и жрать без кетчупа заставлю!! Не мешай рабо-отать!.. И сам работай!! Вот из-за таких тунеядцев, как ты, Советский Союз и распался!.. Две-ерь за собою прикро-ой, насеко-омое!! И ни-и-икому-у об сейчас и здесь увиденном ни гугу!! Ина-аче!.. Ну ты меня зна-аешь!..

К моменту, когда перепуганный Обезьяненко хлопанием двери просигнализировал о своей экстренной эвакуации из помещения, Татьяновна извлекла из коробки еще комплект ракетоподобий: разнокалиберных (помельче первого), несколько разнящихся формой в головных частях и разноцветных (желтый и шоколадный).