– Но этот человек…

– Его задержали и допросили не без причины. Даже если это была жалоба на хлеб. Но, может, вам интересно знать, что, когда его дом обыскали, то нашли у него подстрекающую брошюру Локка и Гротиуса насчет границ власти короля и права подданных восстать против короля. Под угрозой тенегримов он во всем признался, и его приговорили к десяти годам тяжелого труда на острове Мэн. Вы избавлены от него.

– Но…

– Вы бы предпочли, чтобы мы отпустили его? – лорд Скаргрейв раздражался. – Чтобы он читал брошюры и книги о правах людей, а потом встречал единомышленников и замышлял мятеж против правителей страны? Чтобы вас убили так же, как короля перед вами?

Генри смотрел прямо перед собой. Только я знала, как сильно ранили его эти слова, и как сильно сейчас он ненавидел лорда-защитника.

Похоже, Скаргрейв ощутил его настроение, потому что совладал с собой.

– Прошу прощения, Ваше величество, - он склонил голову, словно показывал покорность. – Я говорил слишком смело, прошу за это вашего прощения. Я не хотел навязывать вам свое мнение. Я поклялся, чтобы моя сила, моя власть и моя честь защищала вас до конца.

Я ощущала, как колеблется ненависть Генри, заменяясь сомнениями.

– Может, порой мои методы кажутся вам жестокими, - продолжил Скаргрейв, - но как еще мне вас защитить? И не только вас, но и все королевство? Надеюсь, когда-нибудь мы найдем новые способы управления людьми, но пока нам нельзя рисковать. Вы – последний в роду, Ваше величество, и если мы вас потеряем, нас ничто не убережет от хаоса.

Генри впитывал каждое слово. Я внутри него ощутила, что и сама тронута честным голосом. Я ненавидела Скаргрейва и его поступки, но было невозможно отрицать факт, что он любил короля и страну. А я презирала то, что он сделал во имя этой любви.

– Не ошибитесь, - сказал Скаргрейв. – Я не горжусь тем, что задерживаю свой народ. Я бы не хотел так поступать. Но без короля, без наследника мы погрязнем в гражданской войне, или на нас нападут чужаки. По сравнению с этим, тысяча арестов – пустяк.

Генри поднял голову и посмотрел в пылающие глаза Скаргрейва.

– Я делаю это, чтобы уберечь вас, - тихо сказал Скаргрейв.

– Нам повезло быть под вашей защитой, - прошептал Генри. Последняя искра его возмущения погасла.

Он смотрел в глаза Скаргрейва, а меня охватывал страх. Воздух сгущался, темнел по краяс, и словно множество крыльев…

Вдруг я поняла, что нужно выбираться отсюда.

Я с усилием подавила музыку в себе и вытащила себя оттуда, из разума короля, его комнаты, подальше от тех пылающих глаз…

Я моргнула, кольцо блестело на моей ладони.

– Мисс Марлоу? – сэр Барнаби склонился ко мне. – Вы в порядке?

– Да, - у меня все еще кружилась голова, но я вернула рубин на шею. – Да. Но почему я дотянулась до короля, а не до Скаргрейва?

– До короля? – опешил сэр Барнаби. – Мисс Марлоу, вы должны все нам рассказать.

– Я не говорила? – я должна была, но, наверное, зашла слишком глубоко.

– Вы говорили в начале, и мы не смогли разобрать слова, - сказал сэр Барнаби. – Никто не посмел побеспокоить вас, ведь вы были не здесь.

Я рассказала им все, что вспомнила, о том, как побывала в разуме короля.

Когда я закончила, Олдвилль поднял руку:

– Можно посмотреть кольцо?

Я передала ему кольцо, он поиграл с открывающейся частью.

– Нат, погляди. Что-то странное с механизмом.

Пока Нат рассматривал кольцо, Пенебригг шепнул мне на ухо:

– Милая! Вот это поворот!

– Но человек был не тот, - тихо ответила я.

– Не важно.

Пенебригг не успел сказать что-то еще, Нат поднял кольцо.

– Вот и ответ, - портрет отцепился, и внутри оказалась прядь рыже-золотых волос.

Кристофер Линнет присвистнул.

– Волосы короля Генриха.

Сэр Барнаби посмотрел на кольцо с потрясением.

– Я не знал, что там такое есть.

– Что же, - мрачно сказал Олдвилль, - теперь мы знаем, что пошло не так. Редкие предметы сильнее, чем волосы.

– Ах! Но посмотрите на плюсы, - вмешался Самюэль Дипс. – Певчая не дотянулась до Скаргрейва, но она точно смогла прочитать мысли короля. Я никогда о таком не слышал, - он поклонился мне, вытянув ногу, обтянутую шелком. – Певчая, я выражаю вам свой восторг и почтение. Вы неоценимо помогли нашему делу.

Гул прошелся по комнате, а Пенебригг просиял и похлопал меня по руке.

– Молодец, отлично сработано, - прошептал он.

– То, что я узнала от короля, было важно? – спросила я.