полей и перелесков, посыпаемых мелким, мокрым снежком отступающей зимы. Россия

начала 20-го века, уже один раз прокрученная перед ним с востока на запад в темпе

двенадцатидневного сериала, снова плавно текла за стеклом, но с запада на восток.

Маленькие станции встречали водокачками и полосатыми будками вытянувшихся во

фрунт полицейских, звонкоголосыми путейскими колоколами, чугунными, украшенными

литьем, столбами «одноруких» семафоров, кутающимся в длиннополые шинели и тулупы

железнодорожным и служилым людом, отдающим честь.

22 Ушедшее время не вернешь. франц.

23 Мой адмирал. франц. Обращение штаб- и обер-офицеров к адмиралам на французском флоте. Часто

использовалось и в наших каюткампаниях, в особенности после Тулонского визита 1892-го года русской

эскадры, как элемент морского офицерского слэнга.

24 26-го июня 1904-го года полуподводный миноносец «Уж» (бывшая ПЛ «Губэ-2», тайно купленная

во Франции и доставленная в Порт-Артур на борту ЭБр «Цесаревич») с экипажем в составе лейтенанта Б.Т.

Дудорова и мичмана С.Н. Власьева, оснащенная ДВС от моторного катера с крейсера «Баян» (вместо

испорченного «родного» ЭлМ), ранним утром у бухты Тахэ атаковала минами Шварцкопфа два японских

миноносца. Обе торпеды в цель не попали. Противник эту историческую для РИФа атаку даже не заметил.

96

А еще - вскинутыми шапками, или поясными поклонами разного случайного люда,

того самого русского народа. Иногда провожающего прикрытым рукой от взгляда, или

даже нагло, на показ, смачным плевком во след царскому поезду…

Было от чего задуматься. Если вспомнить, что на стройке Великого Сибирского пути

полегло в землицу вокруг этих насыпей и мостов раз в десять побольше «работных

людишек», чем при сооружении Николаевской дороги между Петербургом и Москвой. Той

самой, о которой Некрасов не так давно написал одно из самых пронзительных своих

стихотворений.

В мире есть царь: этот царь беспощаден,

Голод названье ему.

Водит он армии; в море судами

Правит; в артели сгоняет людей,

Ходит за плугом, стоит за плечами

Каменотесцев, ткачей.

Он-то согнал сюда массы народные.

Многие - в страшной борьбе,

К жизни воззвав эти дебри бесплодные,

Гроб обрели здесь себе.

Прямо дороженька: насыпи узкие,

Столбики, рельсы, мосты.

А по бокам-то всё косточки русские…

Сколько их… знаешь ли ты?

А ведь в сущности, что они… что ОН, когда-то комсомолец Карпышев, только что

сделал, поспособствовав тому, что из этой войны с Японией Российская Империя вышла

безусловным победителем? Не дал ли он господину Романову с его камарильей вполне

обоснованный повод утвердиться в том, что их закостенелые внутригосударственные

порядки «живее всех живых, ибо живут – и побеждают»?

Конечно, информация от Вадика несколько обнадеживала. Да и дела самодержца -

обещание октроировать Конституцию и созвать народное представительство, сами за себя

говорили. Вот только качество и количество человеческого материала, занятого пока в

повседневном управлении страной, форменно удручали. А уж кого вскоре «понавыберут»

в Думу первого созыва, ясно было изначально. Чем-чем, а безответственными болтунами и

интеллигентами-демагогами русский средний класс славился всегда. Как, к сожалению, и

вся остальная народная масса, - умением на этот треп и пустые обещания вестись.

Дураки и дороги. Они на виду. А в корне – общий кризис управления. Поэтому, как

ни горько сознавать, но единственный путь наладить в госсистеме работающую обратную

связь, лежит через воссоздание Тайного приказа, исторического аналога КГБ. Здесь - это

ИССП, под руководством Зубатова, выдающегося государственника и профессионала.

И предстоит ему с Балком сотоварищи, не только биться с террористами всяческих