– У нас тут заминка, Северус, – сказал Амикус, взгляд и волшебная палочка которого были также наставлены на Дамблдора. – Мальчишка, видать, не способен...

– Северус... – тяжело выдохнул Дамблдор с мольбой в голосе.

Снегг ничего не ответил, сделал несколько шагов вперёд и, подняв палочку, направил её на Дамблдора.

– Авада Кедавра!

Струя зелёного пламени вырвалась из волшебной палочки Снегга и ударила Дамблдора прямо в середину груди. Драко застыл на месте, с ужасом глядя на падающего директора Хогвартса. Спустя секунду, которая показалась ему вечностью, он опустил глаза и руку с палочкой, схватившись наконец за голову, боль из которой странным образом начала уходить. Но боковым зрением он всё же видел, как Дамблдора подбросило в воздух: на долю секунды старый волшебник завис под сверкающим черепом в небе, а потом, как тряпичная кукла, медленно перевалился спиной через стену башни и исчез.

Астория влетела в больничное крыло одной из первых, вслед за Роном и Гермионой. Она сражалась вместе с Отрядом: Феликс Фелицис помог ей, как и другим ребятам, безбоязненно отражать смертоносные атаки Пожирателей. Первые минуты две она осторожничала, всё время держа в голове, что за очередной маской может скрываться отец Драко... Но, увидев раненного Невилла, а потом и разодранного оборотнем Билла Уизли, она бросилась в бой как ненормальная, швыряясь Остолбенеями и прочими заклятиями направо и налево. Благодаря зелью удачи, которое Гарри отдал ОД, она вышла из битвы, ограничившись лишь парой царапин и порванной мантией.

Она знала, что случилось что-то страшное, и догадывалась, что это связано с тем заданием, о котором Драко так и не сказал ей. Он должен был кого-то убить. Но кого? И убил ли? Нет, он не мог, он же...

Она подбежала к больничной койке, где лежал несчастный Билл. Его лицо было рассечено так, что казалось гротескной маской. Мадам Помфри наносила на раны какую-то остро пахнущую зелёную мазь. Астория тяжело вздохнула и отвернулась, всхлипывая и пытаясь скрыть слёзы. Она редко плакала, но за этот день было пережито слишком много.

Вдруг она почувствовала на плече чью-то руку и оглянулась. Это была Гермиона. Астория слабо, но очень тепло улыбнулась ей, не в силах вымолвить ни слова. Гермиона всегда умудрялась поддерживать всех вокруг...

У кровати Билла собиралось всё больше народу: пришли Гарри, Джинни, Полумна, Люпин с Тонкс. Все обсуждали, чем можно ему помочь.

– Нет, думаю, настоящим оборотнем Билл не станет, – задумчиво сказал Люпин, – но отсюда не следует, что в кровь его не попала никакая зараза. Это зачарованные раны. Они вряд ли исцелятся полностью, и... в Билле будет, возможно, проступать временами нечто волчье.

– Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, – сказал Рон. – Где он? Билл сражался с этим маньяком по его приказу, Дамблдор в долгу перед ним, не может же он оставить его в таком состоянии...

– Рон... – тихо сказала Джинни, – Дамблдор мёртв.

Взгляды всех присутствующих обратились к ней, и лишь Люпин смотрел на Гарри, словно в надежде, что он опровергнет её слова, однако тот промолчал. Люпин рухнул на стоящий у койки Билла стул и спрятал лицо в ладонях. Никогда ещё ОД не видел, чтобы Римус Люпин, их кумир из Ордена Феникса, всегда оптимистичный и уверенный в себе, терял самоконтроль. Астория лихорадочно обдумывала слова Джинни: про задание всё стало ясно, кого убили – известно, да и кто должен был это сделать, тоже. Но сделал ли?

«Господи, какой кошмар! Дамблдор... ДАМБЛДОР МЁРТВ... Но как же так? Всесильный маг, в которого так верил Гарри, верили мы все... Он не мог умереть! Он же... он... самый сильный волшебник на свете...»

– Как он умер? – прошептала Тонкс. – Что случилось?

– Его убил Снегг, – ответил Гарри, и Астория сделала глубокий судорожный выдох. – Я был там и всё видел. Мы прилетели на Астрономическую башню, потому что метка висела именно над ней. Дамблдору было плохо, он очень ослаб, но, думаю, понял, что это ловушка, едва услышав, как кто-то бежит к нам по лестнице. Он обездвижил меня, я ничего не мог сделать, на мне была мантия-невидимка... и тут из двери выскочил Малфой и обезоружил его.

Гермиона закрыла ладонями рот, Рон застонал, у Полумны задрожали губы. Астория лишь усилием воли сохраняла самообладание.

– Потом появились Пожиратели смерти, а за ними Снегг... и Снегг убил его. Авада Кедавра... – говорить дальше Гарри не смог.

Все замолчали, и спустя несколько секунд где-то в темноте запел феникс – такого пения они не слышали ни разу: потрясающей красоты горестный плач. Это был словно аккомпанемент к боли каждого, кто стоял здесь, кто горевал о великом директоре Хогвартса, которого больше не было.

Время шло, и никто не смог бы сказать, сколько они простояли здесь молча. Но вдруг больничная дверь снова отворилась, и в палату вошла профессор Макгонагалл. Как и на всех остальных, на ней были видны следы недавней битвы – ссадины на лице, разорванная одежда.

– Что произошло, Гарри? – взволнованно спросила она. – По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, когда... когда это случилось. И он говорит, что профессор Снегг как-то причастен...

– Снегг убил Дамблдора, – мрачно ответил Гарри. Мгновение Макгонагалл молча смотрела на него, потом, ко всеобщему испугу, покачнулась; мадам Помфри, по-видимому уже совладавшая с собой, бросилась к ней, выхватила из воздуха кресло и подтолкнула его под Макгонагалл.