— Нам и не надо ничего доказывать, Тед. Ты хотел получить Розье? Пожалуйста. У тебя есть реальный шанс задержать его на целые сутки. И всё законно.

Он был так доволен собой, что весь аж искрился. Меня, как ни странно, не раздражала его радость, но осадить его я должен был.

— Законно. И нестандартно. Но нет.

— Почему нет? — его улыбка мгновенно спала.

— Джеймс, ты задай себе вопрос… — мне было тяжело говорить, боль давила всё сильнее. — Ради чего всё это? Ты уже забыл тех ребят в масках? Хочешь ещё раз с ними встретиться? Я — нет.

И тут он сказал то, что не просто меня задело — меня пробрало.

— Ну я думал, Джулия тебе не безразлична.

«Твою мать! Тупой ты следователь, ты один во всём Аврорате знаешь, кто мне на самом деле не безразличен. Да класть я хотел на всех остальных! И ты, именно ты говоришь мне такое! Именно ты, кто знает её, общается с ней, видит её!..» — я был в бешенстве, но к этому чувству примешивался ещё и стыд. Я почти никогда его не испытывал, но сейчас…

— А вот теперь ты думал слишком стандартно, — как можно спокойнее произнёс я и сразу отвёл глаза.

Джеймс скрылся за дверью. Он был не дурак и, возможно, понял, что к чему.

*

Весь день я копался в документах, пытаясь в очередной раз выбросить из головы образ Мари, который и без того неотступно преследовал меня столько времени, а сегодня (благодаря Джеймсу) с небывалой прочностью поселился в моём мозге. Что и говорить, избавиться от этого образа у меня получалось из рук вон плохо. Если я не думал о ней, то башка раскалывалась; если думал — мучилось всё остальное, начиная душой и заканчивая телом. Я то и дело бил кулаком по столу, ломал перья и карандаши, швырял что попало на пол. Работа не шла. Не зная, как убежать от самого себя, я схватил папку с самыми интересными и запутанными делами и стал поспешно листать, пытаясь хоть как-то отвлечься. Вдруг я услышал шум в коридоре. Не успел прислушаться, как в кабинет зашёл мой постоянный посетитель.

— Розье привезли.

Я встал, пристально глядя на Джеймса. Не мог понять, то ли тот совсем идиот, то ли решил пожертвовать собой на благо раскрываемости.

— Поттер… — во мне всё кипело, на языке вертелись только нецензурные слова. — Нахрена?!

— А я думал, аврор Люпин ничего не боится, — решил пошутить он.

— Тебе разницу между страхом, рациональностью и глупостью объяснить?!

— Ну ладно, — Джеймс был невозмутим. — Придётся самому с ним перетереть.

Он развернулся и вышел.

— Кретин! — сказал я вслух, скрипнув зубами, и рванул вслед за ним. — С такими претензиями на геройство он вряд ли доживёт хотя бы до папочкиного возраста.

Я настиг Джеймса у допросной и, придержав его за плечо, влетел туда первым, захлопнув дверь перед его носом.

— Я сам! — было всё моё объяснение.

В допросной сидел наш заклятый друг Трентон Розье. Я молча сел напротив и сурово посмотрел на него. У того забегали глаза. Проявление трусости, которое я терпеть не мог.

— Ну что, мсье. Теперь только ты да я. Сознаваться будем или в туалет сначала сходим? Вниз головой. Освежимся, так сказать.

— Вы что, гады аврорские, не поняли, с кем связались?

— Слушай сюда, падаль, — я схватил его за горло и резко притянул к себе, — это ты в ресторане мог выкидывать такие штучки. Сейчас ты на чужой территории. и здесь это не пройдёт.

Он молчал, затравленно глядя на меня.

— Малыш Трентон, не хочешь рассказать, как погибла твоя мать? — я решил надавить на больную мозоль. У Розье даже зрачки расширились; было видно, какой ужас в него вселяли эти воспоминания.

— Не надо! Не говорите о ней! — взмолился он.

— Кем она была? Какие отношения были у неё с твоим отцом? — безжалостно продолжал я. На данный момент это был самый действенный способ.

— Всё! Всё! Замолчите! — он пытался зажать уши, но я был слишком близко и не дал ему этого сделать.

— Когда маленький Трентон вошёл в спальню родителей, он увидел…

— Прекратите! Да! Да, это я! Я поразил Сектумсемпрой эту Пирс! Только замолчите!

Я усмехнулся и подсунул ему нужный документ. Он безропотно всё подписал.

Вдруг открылась дверь, и вошла целая делегация: Поттеры, старший и младший, а также коренастый мужчина с неприятным лицом, показавшийся мне смутно знакомым.

— Трентон, что они с тобой сделали?

— Я признался, дядя Джон. Я во всём признался.

«Мерлин меня дери, точно! Джон Трэверс, старший сынок того Трэверса, что сгнил в Азкабане. Ну надо же, одно лицо с папашей… и, судя по всему, одно направление деятельности — Пожирательское».

Трэверс, словно прочитал мои мысли, с подозрением взглянул на меня, Гарри и Джеймс — с интересом. Я развёл руками, делая вид, что всё вышло само собой. Поттеры, похоже, мне не поверили.

— Я не могу больше так, дядя Джон, — пробубнил Розье, — не могу! Пусть они меня посадят, а?