Оставив машину на парковке возле магловского Адмиралтейства, я пошёл пешком по улице, отбросив прочь всякую идею о трансгрессии. Состояние было, мягко говоря, не очень, и соблюсти хотя бы две «Н» из трёх было сейчас выше моих сил (4). Но не успел я даже перейти на другую сторону Уайтхолл-стрит, как вдруг мой мозг в прямом смысле взорвался. Всю голову охватила адская боль. Чтобы не закричать, я прислонился к стене ближайшего киоска и уткнулся лицом в какое-то углубление. В глазах потемнело, я слышал своё тяжёлое, как у оборотня перед обращением, дыхание, словно в ушах была вата, а громкость при этом увеличили.

«Сейчас, сейчас всё пройдёт».

Но, вопреки моим ожиданиям, боль не ушла ни через минуту, ни через десять. Я с трудом оторвался от стены и, шатаясь, пошёл обратно к парковке. Мимо проходили люди: кто-то смотрел на меня с укором, думая, вероятно, что я надрался как последняя скотина, кто-то посмеивался, кто-то вообще не замечал меня. Я словно увидел себя со стороны: жестокого, равнодушного, никому не нужного. Стало так хреново, что я не смог нажать кнопку на пульте сигнализации, чтобы открыть дверь, и просто повалился на капот, тихо скуля от боли. Какой-то мужчина подошёл, предложил помочь. Я огрызнулся в ответ, послав его куда подальше. Он отскочил как ошпаренный, а мне стало только хуже. Я ненавидел всех. За то, что страдаю. За то, что не могу принять ничью помощь, так как это будет проявлением слабости. За то, что я бесконечно и абсолютно одинок.

*

Боль не отпускала меня ещё пару дней. Закидываясь Умиротворяющим бальзамом пополам с виски, я по-прежнему ходил в Аврорат, помешавшись на идее возглавить его, но работать почти не мог. Боль съедала, топила, уничтожала. Руки тряслись сильнее прежнего. На днях Лисандер спросил, зачем я прихожу и не лучше ли мне отлежаться дома. Я, кажется, сказал ему, что сам решаю, куда и когда мне идти. Не мог же я ему ответить, что быть одному в четырёх стенах просто невыносимо.

В какой-то из дней (я потерял им счёт) ко мне пожаловал сам Мальчик-который-пока-ещё-главный-аврор. Это меня немного развеселило, но боль и дрожь в руках не прекратились. Гарри возвестил меня о получении должности министра. Я сделал вид, что удивлён:

— Так быстро?

— Ну да, — Поттер смущённо пожал плечами. Всё никак не привыкнет к своему влиянию и славе. — Приступаю со следующей недели.

— Поздравляю.

— Спасибо. Но я, если честно, не за этим пришёл.

Было видно, что ему трудно говорить. В этот момент, хоть боль и прошибала мою голову почти каждую секунду, я начал догадываться, о чём пойдёт речь.

— Насколько я знаю, ты хочешь возглавить Мракоборческий отдел, — сказал Гарри, и я понял, что ему это нелегко далось, но продолжал упрямо сверлить его выжидающим взглядом с улыбкой безумца на лице. Я чувствовал, буквально осязал повисшее в воздухе напряжение и где-то в глубине души даже хотел облегчить Поттеру его роль в этом разговоре, но… ничего не мог с собой поделать.

— Хочу, — с той же безумной улыбочкой протянул я. Голова трещала, не переставая.

— Тед, да что с тобой сегодня? — ага, заметил! — Ты выпил что ли?

— Я? Да я вообще не пью.

— Ну-ну, — Гарри недоверчиво покачал головой. Ненавижу эту его привычку! У меня ещё сильнее затряслись руки. Я прижал их к столу, чтобы не видно было дрожи. — В общем так. Я предлагаю тебе остаться главой Оперативного отдела, а на моё место придёт человек, девять лет проработавший в Азкабане. Может, освоится здесь, а там, глядишь, и назначение будет.

Я откинулся на спинку кресла. Ага, щас. Какого Мордреда мне тут сдался левый человек, который не просто не был мракоборцем, но даже не числился в сотрудниках Министерства?!

Я хотел было сказать это вслух, но поразившая мой мозг боль сбила меня с толку. Я вообще плохо осознавал, где нахожусь и о чём говорю; только одно я понимал чётко: Поттер не хочет, чтобы я стал главой. Но это у него не выйдет! Я поднялся с места, словно не помня себя, и подошёл к окну. Слов было много, но собрать их воедино я не сумел. Пытаясь прогнать боль и систематизировать мысли, я быстро-быстро помотал головой. Ничего не вышло.

— Вот значит как, — только и смог произнести я. — А причина?

— Думаю, ты и сам знаешь, — глухо отозвался Гарри.

— Да ну?

— Тед, весь последний год с тобой творится чёрт знает что. То ты избиваешь до полусмерти допрашиваемых, то напиваешься в хлам, то ругаешься с коллегами. Как ты можешь возглавлять такое большое подразделение, когда ты не в ладах с самим собой?

— У меня всё в порядке, — я тупо стоял на своём. — А вот ты, я погляжу, вздумал лоббировать пришлого человека. Кто это вообще — мужчина, женщина? Может, у тебя с ней какая личная связь? — насмешливо сказал я. Очень уж хотелось перекинуть часть своей боли на других. Пусть хоть понервничают.