— Пять минут, — безапелляционно заявил я и, отодвинув старушку-медсестру в сторону как какой-нибудь предмет мебели, вошёл в палату.

Лицо девушки, сидящей на кровати, было всё обмотано бинтами. Я встал у двери, но даже оттуда мне было прекрасно видно, как испуганно блестят её глазёнки. Она быстро спрятала под подушку какую-то вещь.

— Ты? — с недоумением спросила она. Я всматривался в её лицо, но никак не мог её вспомнить, точнее, соотнести имя и внешность. — Я не думала, что ты придёшь.

Я молча подошёл к ней. Она опустила глаза.

— Не смотри на меня…

Мне было параллельно, что у неё там, но я решил сильно её не расстраивать, всё-таки бывшая модель.

— Успокойся. Кроме бинтов, ничего не видно.

Я взял стул и сел. Из-под подушки что-то сверкнуло, и я вытащил этот предмет. Это был какой-то медицинский инструмент, похожий на скальпель.

— Я смотрю, далеко собралась. Извини, помешал, — равнодушно сказал я.

— Мне больше незачем жить… Не отговаривай меня.

— Да я и не собирался, — мне стало даже интересно, сколько же я с ней спал, что она считает меня тем, кто захочет её разубеждать. — Кто?

— Зачем тебе? — прошептала она.

— Поверь, не нужно было бы — не спрашивал.

Она помотала головой.

— Я не могу…

— Мне очень надо. Ты же узнала его?

— Нет…

Я снова начинал злиться, голова разболелась сильнее, но рука на эту несчастную не поднималась. Я просто взял её за забинтованный подбородок и повернул лицом к себе.

— Послушай, детка, — я снова забыл её имя. — В этом обвинили меня. Тебе лучше сказать, и как можно быстрее. Ты же всё равно мир собираешься покинуть. Так вот, душу облегчи перед смертью.

Я смотрел на неё, не испытывая даже жалости. Видимо, во мне совсем не осталось положительных эмоций. Она всхлипнула, но я оставался безразличным.

— Я ничего ему не сделала! Я не знаю, за что!.. Он подстерёг меня в квартире. Когда я открыла дверь, накинулся на меня! — она в отчаянии заломила руки.

— Кто? — ледяным голосом повторил я, не взирая на её слёзы.

— Трентон Розье… Пожалуйста, Тед, я ничего не подпишу… Ты ему ничего не сделаешь. Он состоит в какой-то преступной организации, у него связи везде!

— Да хоть в Парламенте.

— Ты не понимаешь! Он очень крутой, творит что хочет.

— Можешь не напрягаться, я с ним знаком. А вот как с ним познакомилась ты?

Она тяжело вздохнула.

— На одном из показов. Он сам ко мне подошёл, такой внимательный был, всё молчал, меня слушал… У нас ничего не было.

Она посмотрела на меня так, как будто для меня это имело значение.

— В первую встречу я этого не заметила, но потом… он стал смотреть на меня так, как будто я не человек, а соплохвост какой-то или плотоядный слизняк… В общем мерзость последняя… Понимаешь? Я боюсь его.

Она закрыла глаза, едва сдерживая слёзы. Я молча встал, поняв, что больше информации не будет.

— На самом деле, я не собиралась кончать с собой… — негромко добавила она, словно оправдываясь передо мной. — Просто мне теперь страшно жить, я не знаю как…

Я положил скальпель на кровать и холодно сказал:

— Твоя жизнь, тебе и решать.

*

В отделе, не успел я взяться за бумаги, ко мне зашёл Джеймс. Пришлось рассказать ему вкратце разговор с потерпевшей.

— Значит, снова этот Розье… — Джеймс явно что-то задумал. — Пойду наведу о нём справки, может что-то новое удастся выяснить.

— Давай сломаем его, — предложил я. Наивный старший сын Мальчика-который-выжил ещё не понял, какие методы реально действуют. — Как миленький всё расскажет и подпишет.

— Зачем? — заносчиво усмехнулся Джеймс, чем напомнил мне свою мать. — Он по закону всё подпишет.

— Ты вчера родился что ли? С такими людьми по закону не получится.

— Тед, но я веду это дело. Там все улики и показания. Он сядет по-любому.

— Ладно, — посмотрим, посмотрим. — И что ты намерен делать?

— Вызову его в отдел повесткой.

— Ну-ну, — отозвался я, не скрывая своего скептицизма.

— Думаешь, не придёт?

— Я не думаю, я знаю. Плевать он хотел на тебя и на твои повестки.