– Мне нужно в туалет, - говорю я, надеясь, что он развяжет меня и даст хоть какую-то одежду.

– Теперь я должен тебя сполоснуть. Не стесняйся опорожниться, пока я буду это делать.

– Как?
– спрашиваю я, не успев остановить себя вовремя.
– Прошу, только не шланг!
– Я задыхаюсь от собственных всхлипов, когда слова срываются с уст.

Ледяная вода - единственный ответ. Она ударяет в меня, стирая все приятные ощущения от мытья губкой. Я зажмуриваю глаза и на этот раз позволяю ему омывать себя. Одновременно с тем я писаю от страха и нужды. Я даже не пытаюсь увернуться от воды. Какой смысл? Я привязана к столу, с разведенными в разные стороны ногами. Мне не скрыться. Он ясно дал это понять.

Я теряю ощущение времени, но в конце концов мое наказание заканчивается. Теперь я уже даже не плачу. Мое тело замерзло. Оно ужасно болит. Я напугана. Голодна. И у меня нет больше сил на сражение. Дрожь пронизывает мое тело, когда глубоко вдыхаю, принимая этот холод.

Снова раздается звук его шагов. Только на этот раз это не звук ботинок. А голых стоп.

Он подходит к столу и молча стоит там.

Все мое тело снова начинает безудержно трястись. Зубы стучат друг о друга, а все мышцы напрягаются, когда страх берет надо мною верх.

– Ты замерзла?
– спрашивает он.

Я не могу расслабиться достаточно для того, чтобы ответить, но чтобы не расстраивать его, пытаюсь пробормотать хоть что-то.

И затем он опускает руку на мой живот. Она такая теплая, словно он только что держал ее над костром. Ничего - и я правда имею в виду ничего - никогда не ощущалось настолько приятно.

– Так лучше?
– спрашивает он.

Я киваю и открываю глаза. В комнате по-прежнему темно. Но я не хочу, чтобы он убирал руку. Это единственная часть моего тела, которая прямо сейчас чувствует себя хорошо. И тут он ложится грудью поверх моей груди. Все его тело словно разогрето огнем. Я жажду этого жара. Нуждаюсь в нем до чертиков.

– Хочешь, я останусь тут с тобой? Обниму тебя и согрею?

– Да, - выдыхаю немедленно. Ни секунды сомнений.

Он забирается на стол и на мгновение прижимает свое тело к моему. А затем садится и наклоняется вперед. Напряжение, удерживающее мою левую ногу неподвижной, ослабевает. То же самое происходит с правой ногой.

Я свожу их подтягиваю к груди, пытаясь согреться. Но он аккуратно отодвигает их. Пододвигается ко мне всем телом и наши ноги переплетаются. Его грудь обнажена, но ниже все еще надеты джинсы. Его руки оборачиваются вокруг моей талии и крепко прижимают меня к нему.

Все остальное уходит на второй план. Есть только жажда. Унижение. Запах. Голод. Порезы. Влага. Холод. В следующее мгновение он полностью отстраняется. Секунда, и Мэррик Кейс наклоняется к моему уху, шепча глубоким хриплым голосом:

– Я обладаю тобой. Думаю, ты забыла это, Сидни. Но я терпелив. Я буду тебе напоминать. Раз за разом. Пока ты не свыкнешься с данным положением вещей, и тогда я смогу закончить то, что начал восемь лет назад.

"Верю ли я в понятие правильно и неверно? Конечно. Но только пока вы понимаете, что я всегда прав."

– Кейс

Она лежит абсолютно неподвижно, вбирая мои слова. Молча. Я протягиваю руки и щипаю ее за сосок, сильно сжимая.

– Я никогда не говорю ради того, чтобы послушать самого себя, Сидни. Когда я обращаюсь к тебе, даже если это не вопрос, ты будешь отвечать мне. Ты можешь лишь выбрать в каком ключе говорить. Я поправлю тебя, если твой ответ будет неверным. Но ты всегда должна отвечать.

– Хорошо, - шепчет она.

– А теперь устраивайся поудобнее, - она испускает едва слышное хныканье в знак согласия, но на этот раз я игнорирую его, - давай поговорим о Гаррете. Где он?

– Ты его убил.

– Я не убивал его. Но сделал бы это с удовольствием.

– Он исчез несколько лет назад. И если ты наблюдал за мной, а я знаю, что ты наблюдал, тогда тебе это уже известно.

А она смелая, стоит отдать ей должное. Потому что это заявление было открытым неповиновением. Почти что вызовом. Но еще она глупа.

Я сажусь, отстраняясь от нее, более не согревая. Она несколько раз быстро вдыхает, но затем успокаивается и шепчет:

– Постой.

– Слишком поздно, ковгерл. Или мне следует начать называть тебя дикой кошечкой? Хмм? Слишком нахрен поздно. Но ты научишься себя вести. В конце концов.