– Вот еще найти бы официанта, который обслуживал его в тот самый вечер, – вздохнула Виолетта. – Даю голову на отсечение, на это уйдет полгода.

Не прошло и пяти минут, как перед девушками появились две чашечки с ароматным кофе. Официант стоял рядом, демонстративно рассматривая потолок.

– Вот ведь горе луковое! – возмутилась Виолетта. – Мы что сюда, по-твоему, есть пришли?

– Я думал, дам замучила жажда, – ехидно заметил официант. – Вы будете заказывать десерт? Могу порекомендовать вам пирожное «Шелковый чулок сеньориты», крем-карамель «Мексиканские страсти» или суфле «Совесть пикадора».

– Дамы на десерт слопали совесть, – засмеялась Лиза. – Звучит почти символично.

– А мне по вкусу… Как его? Дырявый чулок сеньориты. Кстати, что это?

– Бисквит, безе, сливочная карамель, шоколадная стружка, – у официанта не было желания шутить. – Так будут дамы что-нибудь заказывать или нет?

– Да что ты заладил: «дамы, дамы»! Что мы, просто поболтать не можем, не заказывая этот миллион калорий?

Официант демонстрировал откровенную скуку.

– Тогда бы я рекомендовал… м-м-м… молодым леди спуститься в наш бар. Там малолюдно в этот час и довольно уютно. В этой же кабинке, как следует из ее названия, мы обслуживаем только особых гостей.

– Ну и кто эти особые персоны? – лениво поинтересовалась Скороходова.

– Известные бизнесмены, политики, заезжие знаменитости. Если хотите знать, нас посещал даже митрополит.

– Скажите, а Макаров, ваш бывший хозяин, здесь обедал? Прямо в этой кабинке? – вежливо спросила Елизавета.

– Да, именно здесь. При жизни Виталия Александровича было все по-другому. Здесь кушали только достойные люди…

– О-о! Но таких гостей наверняка обслуживал специально вышколенный персонал. Официанты – победители «Золотой вилки»!

– Да это я всех обслуживал! – потерял невозмутимость молодой человек. – Это мне Виталий Александрович доверял. Только мне!

– Так, значит, вы тот, кого мы ищем! – обрадовалась Лиза. – Ну-ка вспомните, что произошло здесь 27 августа прошлого года. Все говорят про какой-то конфликт…

Виолетта только головой покачала. Разве можно так задавать вопросы? Неудивительно, что официант сразу же превратился в мумию.

– Все, что когда-либо происходило в этой кабинке, навсегда останется в тайне…

– Вы не поняли, – горячилась Дубровская. – Я – адвокат по делу Макарова. Я хочу найти заказчиков его убийства. Разве вы не хотели бы помочь?

Виолетта вздыхала. Официант сосредоточенно рассматривал рыбок в аквариуме.

– Это очень важно! Преступники безнаказанно гуляют на свободе. А вы можете пролить свет на это темное дело. Я уверена, был бы жив ваш хозяин, он…

– …сказал бы, – продолжил фразу официант, – «Держи, Василий, язык там, где надо. То есть в заднице!» Он не зря доверял мне. Он знал, что может на меня рассчитывать!

– Но Макар мертв. А вы храните тайны, которые уже никому, кроме меня, не интересны!

– Считайте, как хотите. Но Виталий Александрович не раз говорил мне, что у меня аура чистая. Как слеза ребенка! Так что его секреты я унесу с собой в могилу.

Елизавета замолчала, понимая, что разговор зашел в тупик. Скороходова прокашлялась:

– Послушай-ка, Василий. Аура у тебя действительно светлая, без очков видно. Но как ты считаешь, пятьсот рублей смогут высушить эти слезы?

Официант грозно взглянул на Виолетту. «Все пропало! – уныло подумала Дубровская. – Сейчас он выставит нас вон. Прощай полезная информация! Прощай ценный свидетель! Ну что за необходимость совать всем деньги? Василий – это совершенно другой случай. Здесь нужен тонкий подход».

– Не все решают деньги, дамы, – печально сказал официант, и его лицо приятно порозовело. – Но иногда они все-таки что-то да решают… Давайте тысячу.

Виолетта подмигнула Лизе:

– Гони штуку.

– Но я тогда не смогу расплатиться за кофе, – растерялась Елизавета.

– О господи!

Физиономия халдея пошла бурыми пятнами.

– Вы что, смеетесь над самым святым?

– Нет, нет, – Виолетта спешно сунула ему в руки скомканную купюру.

– Как это пошло, – пригорюнился Василий, но деньги положил в карман брюк. – Что вы хотите знать?

– Валяй, спрашивай! – подтолкнула Скороходова Лизу.

– Значит, так… Это вы обслуживали Макарова 27 августа, за три дня до его гибели?

– Сейчас вспомню… так, так… вы что-то говорили про конфликт?

– Именно.

Официант наморщил лоб, будто производил сложнейший арифметический расчет. Он почесал макушку. Внезапно рот Василия растянулся в жутком подобии улыбки.

– Вспомнил! Это был я. И конфликт я тоже помню!

Сердце Лизы бухнулось куда-то вниз. Неужели ссора между Макаровым и Переваловым все-таки была? Тогда все напрасно. Она зря надеялась.