– …давненько я не видел Виталия Александровича в таком состоянии. «Иди ты к дьяволу, Василий! – орал он. – Не мельтеши тут перед глазами. Дай нам спокойно поговорить!» Да как долбанет дверью прямо перед моим носом. Я, помню, даже кофейник уронил. Ошпарился, между прочим!

– Подожди. А человек? Человек, с которым он разговаривал, молодой был? Красивый?

– Молодой… Красивый? Да, ничего… Девкам нравился.

– Это он! – сокрушалась Лиза. – Все пропало! Все пропало!

– Что пропало? – не поняла Виолетта.

– Твоя тысяча. А моя версия рассыпалась в прах.

– Да не ной ты. У тебя есть фотография Перевалова?

– Откуда?!

– Ты давай, Василий, рассказывай, что было дальше.

– А ничего особенного не было… Разбили столовый сервиз, пару бокалов… Я старался к ним больше не заходить. А когда Макар уже направлялся к выходу, гость окликнул его, погрозил пальцем и сказал: «Вспомнишь меня еще, когда тебя будут убивать!»

– Да это же прямая угроза!

– Эх, Перевалов! Дурак он, каких мало, – горевала Елизавета.

– А кто такой Перевалов? – удивился официант. – Гостя Виталия Александровича я прекрасно знаю. Его фамилия Куролесин.

Полич был доволен.

– Похоже, вы напали на золотую жилу, Елизавета Германовна! Прав был старик Грановский, посоветовав мне вас. Ох как прав!

– Только легче Петренко от этого не становится, – вздохнула Лиза. – Из заказчиков можно огород городить, а вот настоящих доказательств маловато.

– Но ведь вы зацепили этого официанта. Как его… Василия? Надеюсь, он не откажется дать показания в суде?

– Зацепила… Только, Виктор Павлович… тут такое дело, – замялась Елизавета.

– Что такое? Говорите.

– Он просит триста долларов за свои показания в суде. Говорит, что рискует жизнью…

– Недорого он ценит свою жизнь, – усмехнулся Полич. – Ладно, не берите в голову. Будут у него баксы.

– Виктор Павлович! Я даже не знаю, что сказать… Надеюсь, Петренко оценит вашу заботу. Ведь вы ему даже не родственник.

– А зачем тогда друзья? Я чувствую, дорогая, что вы на верном пути, – Полич улыбался. – Я тут кое-что раскопал про Куролесина. Из своих источников…

Он подмигнул Елизавете и вытащил из блокнота листок бумаги.

– Итак, Куролесин Михаил Владимирович. Судим трижды. Набор статей традиционный для бандита – разбой, вымогательство… А вот третий случай будет поинтереснее.

Елизавета замерла.

– Десять лет назад он совершил убийство: застрелил своего дружка по причине личной неприязни. Кстати, это произошло на Кедровом озере…

Этот день у Виолетты Скороходовой складывался хуже не бывает. Старенький «жигуленок» на стоянке, чихнув несколько раз, как простуженный дедуля, заглох окончательно. Возиться с ним не имело смысла, поскольку Скороходова абсолютно ничего не понимала в машинах. Просить о помощи соседа Борьку не было времени. Сегодняшний день у Виолетты итак был загружен под завязку. И поэтому, пробормотав себе под нос несколько крепких ругательств, девушка поплелась к остановке общественного транспорта. С неба лил унылый серый дождь.

К полудню, набегавшись по заданиям редакции, она уже еле волочила ноги. Жутко устала спина, а в желудке было совершенно пусто. Тут-то ее внимание и привлек киоск горячего питания. Запах сосисок в тесте приятно щекотал ноздри. Виолетта всегда очень трепетно относилась к своему рациону: подсчитывала калории, делала периодически разгрузочные дни, пила на ночь кефирчик. Но сейчас есть хотелось до такой степени, что она, позабыв все свои высокие принципы, кинулась к трейлеру. Тетка в несвежем халате ловко управлялась с сосисками, погружая их в кипящее масло, обслуживала голодную очередь и одновременно зычным голосом вещала в народ:

– Сосиски красные – на вкус прекрасные! Налетай, народ, бери горячий бутерброд!

Рекламная акция имела успех. Возле трейлера кружила свора бездомных псов с горящими глазами, а народ пускал слюни. Виолетта была почти у цели, как вдруг ее взгляд упал на беленькую табличку «ЧП Бергер Т.А.». Она внимательно взглянула на тетку. Точно! Это была Татьяна Бергер – жена незабвенного Ореста, собственной персоной. Пунцовая, разгоряченная в духоте киоска, женщина изредка вытирала потный лоб и выглядела не лучше взмыленной кобылы.

– Ну, молодка, давай деньги, чего рот раньше времени разинула? – обратилась Бергер к Виолетте.

– Татьяна?!

Торговка в изумлении вытаращила глаза. Возможно, их встреча приняла бы мирный оборот, но тут Татьяна, потеряв бдительность, засунула в кипящее масло вместе с сосиской собственные пальцы. Острая боль заставила ее вскрикнуть. А прошлогодняя неприязнь, помноженная на сегодняшнюю производственную травму, всколыхнула в ее душе целый вулкан ненависти.

– Да что же это за напасть такая! Где ни появится, там обязательно не убийство, так увечье приключится! Опять интервью будешь брать? Прилетела, как стервятник на падаль!