«Кажется, пронесло! Надеюсь, мною будут довольны. Стоит ли испытывать судьбу, когда смерть ходит так близко…»

По приезде в Санкт-Петербург Полич и Марина разместились в одной из лучших гостиниц города. Как и обещал Виктор Павлович, они сняли соседние номера. Марина, впервые оказавшаяся в подобной роскоши, была ошеломлена. Она с детской непосредственностью рассматривала великолепные холлы этого старинного здания, восхищалась видом из окна.

– Виктор, да ты погляди! – ее голосок звенел уже из ванной комнаты. Она трогала белый махровый халат с вензелем на груди, рассматривала шлепанцы, полотенца. – Тут есть даже косметика!

Она начала читать этикетки на небольших флакончиках с шампунем, пеной для ванн, жидким мылом. Затем бросила это занятие и поспешила в гостинную.

– Боже! Какой телефон! – восклицала она, поднося к уху золоченую трубку. – А картины! Знаешь, Виктор, мне кажется, что сейчас откроется дверь и войдет Есенин!

– У меня иногда тоже бывает подобное чувство, – признался он. – Администрация тщательно следит за тем, чтобы интерьер этого старинного здания слегка обновлялся, но оставался таким же, как в начале двадцатого века.

Впрочем, Полич уже говорил с пустотой. Восторженный вопль Марины слышался уже из спальной комнаты. Виктор Павлович остановился на пороге, не решаясь даже присесть на краешек огромной кровати. Марина раскинулась поперек этого царского ложа, весело болтая ногами.

– Это чудо, Виктор. Клянусь, я никогда не видела ничего подобного!

Раздался аккуратный стук в дверь. Полич пошел открывать. На пороге стоял молодой человек в белом костюме с бабочкой, перед собой он толкал сервировочный столик.

– Надеюсь, ты не против, – Полич улыбнулся. – Я решил, что небольшой ужин в номере нам не повредит.

Меланхоличный официант начал сервировать стол. Стаканы, рюмки, огромные блюда, накрытые куполообразными мельхиоровыми крышками, бутылка вина и восхитительные цветы.

– От администрации – бутылка шампанского и цветы, – пояснил молодой человек.

– Это всех здесь так встречают? – робко осведомилась Марина.

– Нет, только постоянных клиентов, – расцвел в улыбке официант. – Виктор Павлович для нас всегда дорогой гость.

Полич отблагодарил молодого человека щедрыми чаевыми. Тот, довольный донельзя, изогнулся и, пожелав паре приятного аппетита, исчез за дверью.

Марина подняла массивную крышку. Из-под нее вырвалось облачко пара и восхитительный аромат. Полич наполнил бокалы.

– Давай, Мариночка, отметим наш приезд. Пусть пребывание здесь оставит у нас только самые приятные воспоминания!

Марина пригубила из бокала. Марина вся светилась от новых впечатлений, и у Виктора Павловича шевельнулось в душе какое-то странное чувство. Похоже, это была злость на далекого соперника Петренко.

«Господи! Надо принять закон, по которому всех красивейших женщин заносили бы в Красную книгу. И владеть ими давалось бы право лишь тем, кто обеспечивает им такой уровень жизни, на который эти неземные создания могут претендовать».

Виктор Павлович ни секунды не сомневался, что у него такое право есть, а вот у рохли и неудачника Петренко его нет и быть не может.

Дни летели незаметно. Днем Марина посещала курсы, а вечера проводила в компании остроумного и находчивого Полича. Они совершали долгие пешие прогулки по городу, съездили в Петергоф. Виктор Павлович умело организовывал их досуг, разнообразя впечатления. Архитектурные достопримечательности он чередовал с театром, концерты эстрадных знаменитостей с казино, ночными клубами и водными прогулками. Марина была в восторге. Чем больше узнавал ее Виктор Павлович, тем больше он завидовал Петренко и недоумевал по поводу необъяснимо глупого выбора Марины.

Как-то раз, сидя в одном из парков, Полич заметил, как смотрит Марина на нарядных малышей. Был чудесный, теплый летний денек, и тенистые дорожки парка были ярко расцвечены пестрыми платьицами, костюмчиками, бантиками юных созданий, которые то плакали, то смеялись и галдели, как голодные галчата.

К ним под скамейку закатился мяч, и маленький карапуз, уморительно ковыляя на коротких пухлых ножках, устроил целое представление, безуспешно пытаясь отыскать пропажу. Он надувал щеки и уже собирался разреветься, как Виктор Павлович, словно фокусник, вытащил из кармана конфету, а затем из-за спины и сбежавший мячик.

– Ты Карлсон? – спросил мальчуган.

– Это еще почему? – озадачился Полич.

– Потому что ты можешь исполнять желания.

Марина рассмеялась.

– Как тебя зовут, малыш?

– Я не малыш, – обиделся мальчуган. – Мне уже четыре года.

– Прости, брат, – оправдался Полич. – Так как твое имя?

– Сева.

К ним приблизилась молодая женщина, должно быть, мама забавного малыша. Не теряя достоинства, Сева важно кивнул Поличу и Марине:

– Пожалуй, я пойду. У меня есть дела. Я хочу пописать.