— Я куплю вам новые, если вас это утешит, — донёсся до меня тихий голос Станиславского. — Но сначала я должен завезти документы нашему юристу.

— А… — протянула я. Теперь ясно, как он меня нашёл. Точнее, он не искал меня. Дом мистера Холла был в нескольких кварталах отсюда, насколько мне помнится. Что ж, теперь можно не волноваться на тему, что за мной следит наш библиотекарь. — Не стоит. Эти были просто… Я купила их себе на день рождения. Да и старые ещё работают, — попыталась объяснить ему я.

— Тогда тем более нужно купить новые, — подмигнул мне Станиславский, паркуя машину около выкрашенного в светлые тона двухэтажного коттеджа, с идеальным газоном и смешным, совершенно не свойственным для такого серьёзного человека почтовым ящиком в виде динозавра.

Я вышла вместе с библиотекарем из автомобиля. Миссис Холл делает прекрасные лимонады, а сегодня они будут очень кстати.

*

Библиотекарь поставил пластиковый стакан с шоколадным фраппучино напротив меня, себе же взяв, как и обещал, холодный кофе с молоком. Десертом послужили малиновый и лимонный кексы, заботливо уложенные на тарелки.

У мистера Холла мы не особо задержались. Пока господин Станиславский и мистер Холл разговаривали с тётей Маргарет по скайпу, разбираясь с каким-то нюансами в документах, я мило побеседовала с женой юриста и поиграла с их собакой — ворчливым английским бульдогом Сури, которая обожает слюнявить гостей и кусать стиральную машину, когда та начинает отжимать бельё.

Теперь же мы сидели в кофейне и наслаждались относительной тишиной и прохладой кондиционера. Да и просто наблюдали за людьми, которые сновали туда-сюда за окном, строя предположения, куда они так спешат.

На моём стакане значилось моё имя с довольной кошачьей мордочкой, Станиславский довольствовался облачком из сердечек вокруг имени и томным взглядом со стороны бариста.

— Невероятно повезло, что у меня нет молочной пенки, полагаю, что меня ожидало бы куда больше сердечек, — устало пробормотал он, вымученно улыбнувшись девушке и поспешно отвернувшись.

Я снова захихикала. Вокруг Станиславского всегда была группка фанаток разных возрастов, но, несмотря на это, мы ни разу не замечали его в женском обществе, более располагавшем к романтике, нежели к дружбе и общению по интересам. Он вёл достаточно замкнутый образ жизни и всячески отшучивался, когда очередная пожилая учительница или преподаватель спрашивал, нашёл ли он себе невесту. Не то чтобы всем так было нужно, чтобы библиотекарь женился, но он был на хорошем счету у общества, и все желали ему счастья. А у многих понятие счастья почему-то ассоциируется исключительно с наличием детей. Тётя лишь пожимала плечами и заступалась за своего работника, говоря, что всякий вправе жить, как ему нравится, тем более нет ничего противозаконного в жизни в одиночестве.

— Они чувствуют, что вы «свободны», — отозвалась я. — Вот и пытаются всячески привлечь к себе внимание.

— Серьёзно? — мужчина задумчиво размешивал трубочкой напиток, от чего кусочки льда достаточно мелодично постукивали в стакане. — По мне так это видно?

— Это женское чутьё, — я назидательно подняла палец, но, поймав на себе растерянный взгляд библиотекаря, тут же поправилась. — В книгах написано всегда что-то такое. Интуиция там… И…

— В книгах много чего пишут. Мисс, не всему написанному стоит верить. Особенно написанному в подростковых и женских романах. Особенно в женских! Это как сказки. Только для взрослых девочек.

— Я не читаю женские романы, — отозвалась я, краснея.

Библиотекарь плутовато улыбнулся.

— Да что вы говорите. Помнится, не так давно вы взяли у меня одну такую… — начал было он, но я, не придумав ничего лучше, наступила ему под столом на ногу, от чего он охнул. Намёк замолчать был понят, поэтому тема тут же волшебным образом закрылась сама собой.

Когда с ланчем было покончено, мы заехали в небольшой торговый центр: Станиславского неудержимо тянуло в книжный магазин, что, впрочем, было не в новинку. Единственное, что было удивительным, — мы управились с покупками там всего за полчаса, после чего он силком потащил меня в магазин электроники с целью купить новые наушники.

— Сама себе куплю, — ворчала я, стоя у витрины, пестрящей всяческими моделями: от вкладышей до накладных, от дешёвых до, такое чувство, сделанных из золота.

— Вы потеряли их по моей вине, поэтому отказа я не приму, — отозвался Станиславский, помахав рукой консультанту. — Уважаемый, помогите юной мисс с выбором.

Молодой парень, явно работающий здесь в качестве подработки на время каникул, радостно закивал:

— На какую сумму рассчитываете потратиться? — поинтересовался он, глядя на нас.

— Не имеет значения. Главное, чтобы ей нравилось. И чтобы они подходили для этого дела тоже, — библиотекарь изобразил игру на невидимой гитаре, от чего я ещё сильнее смутилась. Не то, чтобы это было секретом для всех, но теперь консультант разглядывал меня как какую-то невиданную зверушку. Я посмотрела на парня с вызовом, поджав губу и инстинктивно сжав ладони в кулаки. — Пойду пока чайники посмотрю, что ли…

Я осталась наедине с консультантом. На меня тут же посыпались вопросы на самые разные темы, начиная от того, пользуюсь ли я эквалайзером, на чём вообще слушаю музыку и какой стиль у меня любимый. Когда вопросы начали вести куда-то не туда, например, есть ли у меня парень, а то вдруг он слушает электронную музыку, а то, что мы выберем, ему не понравится, я просто схватила первую попавшуюся под руки коробку с наушниками и быстрым шагом пошла искать Станиславского, наспех поблагодарив консультанта за уделённое мне время.