Совершенно не чувствуется, что прошло уже два года с тех пор, как мы были в Хогвартсе. Время тянется так медленно, когда все, что я могу делать, это сидеть и скучать по Скорпиусу, что, можете мне поверить, я и делала большую часть этих двух лет. Но, оглядываясь назад, кажется, что эти годы просто пролетели. Это безумие, правда. Кажется, что только на прошлой неделе мы прятались за занавесями в Большом Зале после церемонии выпуска и обговаривали планы на совместное лето (тайное, конечно, потому что никто из наших родителей тогда не одобрял нас вдвоем). Теперь нам вовсе не надо прятаться, и это даже немного грустно. Но в то же время и замечательно.

– Я как раз думал об этом там, в школе, – соглашается Скорпиус, делая большой и медленный глоток из бокала, что появляется перед ним. – Странно, а?

Я киваю, попивая свой напиток еще медленнее, чем он.

–Где ты думал, мы будем через эти два года тогда?

Он честно обдумывает вопрос, а я жду и стараюсь не смеяться над ним. Он выглядит таким серьезным, что я действительно ожидаю от него настоящего обдуманного сентиментального ответа. Так что я несколько удивляюсь, когда он говорит:

– Ну. Я точно думал, что меня вышвырнут из команды, потому что я буду дерьмов. И думал, что ты будешь в Азкабане за убийство Лоры Эллис.

Наверное, я должна бы оскорбиться, но не могу не начать смеяться. Лора Эллис была кошмаром моей жизни с тех пор, как мне было одиннадцать, и стало только хуже, когда мы вместе поступили в Академию Целительства. Но я научилась ее игнорировать, а когда игнорировать не получается, я могу ее заткнуть, переумничав ее.

– Серьезно, – говорит он, когда мы оба перестаем смеяться. – Я не знал, – он смотрит на меня пару секунд, а потом убирает волосы с моего лица. – Но я рад, что мы здесь.

Это лучший ответ, на который я могла надеяться, и я уверена, огромная улыбка, которая появилась на моем лице, это отражает. Это было самое безумное время моей жизни, но я умудрилась остаться в своем уме, потому что Скорпиус умеет меня вот так оберегать. Думаю, именно здесь мы и должны быть.

Прошло два года со школы.

Остался еще год в Академии.

А потом у нас впереди будет целая жизнь на будущее.

Думаю, звучит что надо.

========== Эпилог. Лэндон. 1 сентября ==========

Когда я в последний раз был на платформе 9 3/4 , мне было шесть лет.

Столько мне было, когда Хьюго уехал на свой седьмой и последний курс в Хогвартсе. Это было тысячу лет назад, правда, так что неудивительно, что я немного нервничаю, когда направляюсь к барьеру. Я знаю, это работает, конечно, но все равно не так легко бежать на полной скорости в кирпичную стену, верно. Я зажмуриваю глаза в последнюю секунду, и когда открываю их, то больше не вижу обычную суету тысяч обычных лондонских мужчин и женщин в их утренних разъездах. Эта сцена менее банальна, и тысячи мужчин и женщин сменяются сотнями восторженных детей и подростков с родителями, готовящимися к старту нового учебного года.

Есть нечто интересное в первом дне школы. Даже те, кто ненавидит школу, всегда рады в первый день, потому что моментально забывают, что они на самом деле едут к урокам, профессорам и домашней работе. Все, что они сейчас замечают, – это их друзья, которых они не видели все лето. Так же было и в моей старой школе. Все ребята рады в первый день занятий (кроме тех странных, которые ревут каждый раз, когда их оставляют родители), но ко второму или третьему дню семьдесят процентов класса уже жалуются на работу. Лично у меня никогда не было проблем с занятиями: ни когда родители учили меня дома, ни в последние четыре года, которые я провел в маггловской начальной школе. Это скучно время от времени, особенно учитывая, что я всегда знал больше, чем мои одноклассники, в результате у меня появилась привычка скучать и, как следствие, отвлекаться. Но все равно. Школа не так плоха. Учиться новому всегда было тем, что мне было интересно.

Мама проходит сквозь барьер вслед за мной, и она уже выглядит вымотанной. Это странно, потому что обычно она так выглядит только после обеда. Полагаю, это должно было быть для нее стрессом проверять и перепроверять, что у меня есть все, что нужно. Не имеет значения, что я упаковал свой сундук еще на прошлой неделе, и у меня было шесть разных списков, чтобы убедиться, что у меня есть все. Она все равно волнуется, полагаю. Или, может быть, мои брат и сестра всегда устраивали ей стресс по утрам первого сентября, будучи неготовыми. Это вполне возможно, потому что я представляю, что Хьюго было бы наплевать, а Роуз могла нарочно оставлять вещи только затем, чтобы посмотреть, как мама бесится.

– Ты в порядке? – спрашивает она, глядя на меня, словно я маленький ребенок, нервничающий из-за первого школьного дня.

– В полном, – отвечаю я, старательно следя за тем, чтобы мой голос не был слишком резким. Я изо всех сил стараюсь не раздражаться из-за маминого беспокойства, потому что знаю, что она старается и у нее всегда полно хлопот. Так что я каждый раз прикидываюсь, что не замечаю, потому что не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой.

И я знаю, что, наверное, это в первый раз, когда она здесь без моего папы.