Женевьева успела сродниться со своим пациентом, состояние которого поначалу представлялось почти безнадежным. Теперь оно начало улучшаться, о чем говорил и вчерашний кратковременный приход в сознание. И что же, все это для того, чтобы его уничтожить?..

Неужели мир слеп и зрячей является только она? А что, если все наоборот: только она одна и слепа? Самое ужасное, когда ни с кем в мире нельзя посоветоваться. Ни с кем? А Зоя? Она обещала провести ее к Сергею. Что ж, слово она сдержит, но нужно поторопиться. Быть может, сегодня последняя возможность – завтра будет поздно. Правда, Зое нельзя открыть всю ужасную правду.

– Это пока тайна для всех землян. Ну и пусть! Ночью она удалит всех из помещения, где находится пришелец. Последнее дежурство! Это не вызовет ничьих подозрений.

Уложив Андрея, Зоя Алексеевна расхаживала по комнате, когда мелодичный сигнал видеовызова разбил хрупкую тишину. Она вздрогнула, боясь, что гонг разбудит Андрюшу: его насилу удалось уложить, он заснул совсем недавно. Хорошо, что дверь в спальную она догадалась прикрыть.

За окном висела плотная, слежавшаяся ночь. Зимние облака поглотили и звезды, и луну, казалось, они силятся просочиться сквозь пластик окна, чтобы затопить квартирный уют, такой призрачный и беззащитный.

Снова нетерпеливо звякнул гонг мобильного. Кто бы это мог быть так поздно? Макгрегор? Едва ли. С Пятачка ей тоже перестали звонить. Многие, правда, добивались разговора с ней: полузнакомые, а то и вовсе незнакомые, корреспонденты. Хотела получить хотя бы крупицу сведений, но что могла сказать им Зоя Алексеевна? К работе совета она доступа не имела. Такие разговоры только утомляли и раздражали. Надо было видео отключить на ночь! Она уже потянулась к реле, но вдруг, повинуясь внезапному импульсу, включила экран. Из глубины его выплыло лицо Женевьевы.

– Разбудила? – спросила она.

– Какой тут сон? – махнула рукой Зоя.

– Андрей спит?

– Уснул.

– Хорошо… это хорошо, – лихорадочно прошептала Женевьева, окидывая взглядом комнату.

– Что случилось?

– Собирайся и приезжай в медцентр.

– Сереже лучше?!

– …И не мешкай. Аэробус не вызывай, чтобы никто не видел, куда ты направляешься.

– Ладно.

– Самое лучшее – пешком, тут ведь недалеко, – продолжала Женевьева, которая все успела обдумать.

– Есть, бегу, – заражаясь ее волнением, прошептала Зоя.

– Морозно, одеться не забудь.

– К кому обратиться?

– Я сама тебя встречу.

Зоя Алексеевна накинула пуховый платок и вышла из дома. Ее не покидали тревожные мысли о Сергее. Может, ему хуже стало? Но чем она сможет помочь ему?

Было скользко: с вечера подтаяло, к ночи ударил мороз. Зоя скользила, несколько раз едва не упала. У входа в медцентр ее ждала нетерпеливая поеживающаяся Женевьева.

– Наконец-то! – сказала она и взяла Зою за руку. – Пойдем. Биозащиту я отключила, взяла грех на душу. Семь бед – один ответ.

В таком состоянии Зоя видела всегда уравновешенную подругу впервые.

В медцентре Зоя Алексеевна была очень давно, теперь все здесь было другим. Она с любопытством озиралась, стоя рядом с Женевьевой на бегущей дорожке, которая несла их в глубину территории. Приглушенно светящиеся купола здания казались ей таинственными. Она знала, что иные из них на много этажей уходят под землю, что там целый город. Когда они с Сергеем расспрашивали Женевьеву о ее легендарном медцентре, где творились, по слухам, чудеса, Лагранж отделывалась шутками: она не любила рассказывать о своей работе.

Сердце Зои отчаянно колотилось. Где-то здесь, в одном из бесчисленных корпусов, находится ее Сергей…

Переступая с одной ленты на другую, она добрались до отдаленного здания. Корпус окружали яблоневые деревья, ветви их были окутаны снегом. В здании никого не оказалось, если не считать деловито снующих манипуляторов.

Вслед за нетерпеливо шагающей Женевьевой она переходила из зала в зал, поглядывая на хитросплетения установок неизвестного ей назначения. Некоторым белковым Женевьева, не замедляя шаг, отдавала какие-то распоряжения, и те бросались исполнять их. Роботы были разной формы. Один из них – платформа на гибких щупальцах, с телескопической антенной и крупными глазами-фотоэлементами – напомнил ей манипулятор, встреченный когда-то на лунном космодроме. Как давно это было! И какими счастливыми и беззаботными были тогда времена.

Перед одной из установок, на цветном экране которой медленно билась тяжелая неправильная сфера, похожая на сердце, она невольно замедлила шаг, остановилась.

– Живее! – потянула ее за руку Женевьева. – У нас слишком мало времени.

Зоя послушно пошла, почти побежала за ней, и прежние страхи снова нахлынули разом, заставив сжаться сердце.

Перед массивной дверью Женевьева замешкалась.

– Хочу предупредить тебя, Зоя, – начала она. – Его состояние… Впрочем, поймешь сама. Возможно, ты больше его не увидишь.