– Алек, я конечно все понимаю, но убедительно тебя прошу не называть эту девушку своей женой, иначе я в один прекрасный день просто не смогу успокоить свою ревность доводами разума, – чуть ли не по слогам сказала нефелимка, смотря прямо в глаза своему парню. А Лайтвуд широко улыбнулся и одним движением завалил девушку на кровать, подмяв под себя.

– Как же мне нравится, когда ты ревнуешь, – вкрадчивым голосом произнес он, нависая над охотницей. – Это так заводит.

– Так тебе нравится? – с хитрой улыбкой поинтересовалась нефелимка. – Ну тогда наслаждайся, милый, – сказала и тут же впилась в губы своего парня яростным и страстным поцелуем, в котором не было ни капли нежности.

Алек от такого напора сначала удивленно расширил глаза, а потом ухмыльнулся и ответил на поцелуй с такой же страстью. Но девушка пошла дальше простого поцелуя и одним движением сумела опрокинуть парня на спину, оказываясь на нем сверху. Лайтвуд резко выдохнул от неожиданности, а потом рыкнул, когда Клэри прижалась к нему и укусила за губу, проводя языком по месту укуса.

– Сегодня я удивлю тебя, – многообещающе произнесла девушка слегка хриплым голосом, разорвав поцелуй. Алек ухмыльнулся и тут же блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями нефелимки и её поцелуями, которые она оставляла на его шее, на любимой руне, на груди… Она вновь провела языком по контуру каждой руны на теле парня, иногда покусывая его кожу, а затем вновь зализывая укус. Дыхание парня участилось, ведь эти действия охотницы распалили в нем нешуточный огонь, который грозил сжечь все вокруг.

Но в следующее мгновение он резко открыл глаза и протестующе рыкнул, почувствовав, что девушка отстранилась и перестала его целовать. Но то, что он увидел, заставило его широко и довольно ухмыльнуться, ведь на Клэри уже не было футболки, в которой она сегодня собиралась спать. Она сама сняла её, отбрасывая куда-то в сторону, и теперь её грудь была обнажена. Парень положил руки на талию своей любимой, плавно поднимаясь вверх, очерчивая контур её тела, медленно, но уверенно приближаясь к груди. Когда ладони Алека обхватили обнаженную грудь охотницы, Клэри шумно выдохнула, ухмыльнулась и вновь прильнула к парню, таким образом прерывая путешествие его рук по её телу.

Кларисса провела ладошками по прессу любимого, спускаясь намного ниже и останавливаясь на самом чувствительном органе, размер которого был уже явно заметен, даже не смотря на штаны. Девушка хищно ухмыльнулась и стала стягивать с Алека его штаны, оставляя его полностью обнаженным. Охотник дышал уже очень тяжело и шумно, и это безумно нравилось Клариссе. Она вновь поднялась и поцеловала грудь нефелима, а потом стала прокладывать дорожку из поцелуев все ниже и ниже, уверенно приближаясь к тому самому чувствительному органу.

Когда рука Фрэй пробежалась по бедрам Алека, а затем прикоснулась к центру всех его нервных окончаний в тот момент, Лайтвуд тихо зарычал, но все же не позволил девушке осуществить задуманное. Он одним резким движением притянул её к себе, впиваясь губами в её губы, яростно и страстно терзая их, кусая и вновь зализывая укусы. Девушка сумела пробудить в нем какого-то дикого зверя, и это привело её в восторг, от чего она протяжно застонала и даже не заметила, как осталась полностью обнаженной и прижатой к кровати сильным мужским телом. Она выгнулась дугой, подаваясь навстречу парню, и вновь застонала от удовольствия, чувствуя его внутри. Стон охотницы слился с удовлетворенным рыком самого Алека и утонул в их поцелуе. Руки Клэри были прижаты к кровати над её головой, а ноги обвили торс парня, который уверенно наращивал темп. Он не прекращал её целовать, оставляя свои поцелуи то на шее, то на груди, то на плече… Одна его рука держала руки Клариссы над её головой, а вторая блуждала по её телу, в который раз изучая все изгибы.

Девушка уже готова была распасться на миллион мелких осколков от удовольствия и наслаждения, но нефелим резко замедлил темп, сделав его мучительно медленным, но от этого еще больше кружилась голова у обоих. В какой - то момент Клэри сумела высвободить руки и вновь оказалась сверху, оставаясь с любимым одним целым. От такой смены позы Алек удовлетворенно зарычал и впился в губы девушки очередным поцелуем, а она в свою очередь начала медленно двигаться. Теперь Кларисса испытывала своего охотника, то учащая, то замедляя темп, заставляя своего парня рычать и время от времени стонать. В таком положении все чувствовалось совершенно иначе, и от этого у обоих окончательно снесло крышу, заставляя отдаться во власть безумия и страсти.

Фрэй выпрямилась и выгнула спину, откидывая голову назад и закрывая глаза, наслаждаясь происходящим и собственными ощущениями и чувствами, которые тесно переплелись с чувствами Алека. Лайтвуд же двигался ей навстречу, а руками блуждал по любимому телу, то поднимаясь к груди своей нефелимки, то опускаясь вниз и сжимая её ягодицы. Каждое такое прикосновение заставляло Фрэй выгибаться, стонать и дрожать всем телом, чувствуя приближение ярчайшего финала. И он не заставил себя долго ждать. Уже через несколько толчков Кларисса задрожала в мелких судорогах, а по её телу разлилось чувство эйфории, буквально разрывая её на миллионы мелких частичек. Из её уст вырвался протяжный и невероятно удовлетворенный стон, который слился воедино со стоном самого Алека, для которого тоже наступил финал, заставляя его вжиматься в девушку еще сильнее и отдавать ей последние капли себя самого.

Когда полностью обессиленная Клэри рухнула на своего парня, её тело все еще мелко дрожало от того огромного количества эмоций и ощущений, которые взорвались в ней, словно фейерверк. То же самое творилось и с Лайтвудом, тело которого было полностью покрыто потом. Перекатившись на кровать, нефелимка прижалась к своему парню и в излюбленном жесте положила голову ему на грудь. Алек одной рукой обнял свою девушку, положив её на талию охотницы, а пальцы второй переплел с пальцами любимой.

– У меня слов нет, – ошеломленно выдохнул Александр, когда ему все же удалось восстановить дыхание и успокоить бешено бьющееся сердце. – Если так будет каждый раз, когда ты меня приревнуешь, то я готов заставлять тебя ревновать каждый день, – с широчайшей ухмылкой произнес Алек.