Справка, выданная Музе Малиновской

Пригласительный билет

Но истинная сложность работы Музы была не в этом. Дело в том, что она часто сама сопровождала группу парашютистов до места высадки, командовала ею, а потом на этом же самолёте возвращалась назад на базу. Порой эти высадки были настолько засекречены, что силы противовоздушной обороны не были предупреждены о пересечении линии фронта советским самолётом, и когда он возвращался, то неминуемо попадал под ураганный обстрел зениток. Это были самые неприятные моменты, потому что было бы, конечно, горько и обидно погибнуть от снаряда, выпущенного своими же войсками.

В Стамбуле в это время заканчивался судебный процесс над Павловым (Мордвиновым) и Корниловым, и Эйтингон в Турции контролировал его исход.

На душе было тревожно: немцы быстро продвигались к Сталинграду, и он переживал и за страну, и за родных. Ему было тяжело и одиноко без Музы. «Единственное может быть хорошее в нашей с тобой разлуке, — писал он ей, — это то, что мы убедились, как тяжело жить врозь, и это послужит нам уроком, чтобы быть более умными, и принимать все меры, чтобы не разлучаться…»

1942 год. Письмо в больницу

Осенью 1942 года выяснилось, что Муза беременна. Её работе по подготовке парашютистов-десантников пришёл конец: ей нельзя было совершать парашютные прыжки. Но нагрузки уже сделали своё дело. Беременность была неудачной: Муза ребёнка потеряла. Для Эйтингона эта история стала ещё одним доказательством его правоты в том, что ей надо расстаться с НКВД. И — навсегда.

Но Муза ещё продолжала выполнять поручения НКВД. Подтверждением этому служит чудом сохранившийся паспорт Музы с её фотографией на имя Февралевой Елизаветы Ивановны.

Этот паспорт мы с удивлением обнаружили уже после смерти мамы в 1989 году.

Для чего он был изготовлен — тайна.

Паспорт Музы

Ещё большей загадкой является (случайное или нет?) совпадение времени выдачи и срока действия такого же документа на имя Рудольфа Вильгельмовича Шмидта с фотографией разведчика Николая Ивановича Кузнецова. Как известно, Н.И. Кузнецов в войну в форме и с документами немецкого офицера воевал в отряде Медведева в тылу врага…

Паспорт Н. Кузнецова

На память о том времени у Музы осталась справка из части за номером 2342, в которой говорится, что она действительно состояла на службе в воинском соединении с восьмого июля 1941 года по 23 сентября 1942 года и уволена в связи с реорганизацией части, и что «за время службы в части аварий и несчастных случаев у неё не было»…

Эйтингону предстояли серьёзнейшие операции. Разведчик с опытом, знающий какими искусными противниками являются спецслужбы фашистской Германии, был готов к сложностям работы.

Адмирал Вильгельм Франц Канарис (1887–1945), шеф абвера в годы Второй мировой войны. Был сменён Вальтером Шелленбергом в 1944 г. и казнён Гитлером в конце войны

На территории Европы уже действовали разведывательные группы, сети и подразделения, снабжавшие Москву ценной информацией, но множество задач надо было решать и в ближайшем тылу врага. Это значило, что надо было быть умнее и хитрее, чем люди Гиммлера — агенты гестапо, а также СД — службы безопасности. Но еще важнее, что надо было переиграть разведку фашистского вермахта — абвер. Предстояла схватка с Канарисом и Скор-цени.

С их людьми Эйтингон уже сталкивался в Испании. Он знал, что военной разведке Германии до войны равных не было. Сейчас скрестить мечи предстояло с разведчиками, получившими опыт на всей территории покорённой Европы.

У Канариса была разветвлённая сеть агентов, которые осели в разных странах Европы задолго до войны. Он рассчитывал на неё и во многом не ошибся. Но вряд ли он и шеф гестапо Гиммлер догадывались, что на территории Европы до войны были созданы и законсервированы сети НКВД, которые предназначались, главным образом, для ведения разведки и осуществления диверсий против немецких войск. Уже с середины 1930-х годов советская агентура в центральной и западной Европе была сориентирована на подготовку к ведению тайной войны против нацистской Германии, если та начнёт захват соседних государств. Эти сети создавал Эйтингон.

Эйтингон в первые годы войны

В 1978 г. в Израиле скончался человек по имени Леопольд Треппер. В Советском Союзе тогда об этом не написали ни строчки.

Треппер был одним из организаторов и руководителей той самой знаменитой «Красной капеллы», разведывательной сети, созданной на базе подпольных коммунистических ячеек в разных странах центральной и западной Европы.

Леонард Треппер родился в 1904 г. в польском городке Нови Таг, в еврейской семье, которая вскоре переехала в Вену. Там он вступил в коммунистическую партию. Работая на шахте в Галиции в 1925 г., принял участие в организации забастовки и был посажен в тюрьму. В 1926 г. эмигрировал в Палестину, где, оставаясь членом компартии, боролся против англичан. Переехав во Францию, Треппер вступил в запрещённую подпольную организацию, а когда она была раскрыта, скрылся в СССР. Здесь он был завербован НКВД и на протяжении 6-ти лет являлся агентом в Западной Европе; в 1939 г. по заданию Москвы создал «Красную капеллу» для подпольных операций в Германии, Франции, Голландии и Швейцарии. Когда «Красная капелла» была разгромлена, Треппер скрывался во Франции.