Сейчас, среди общего веселья, ему бы затесаться в кампанию взрослых мужчин, решивших хорошо погудеть на свадьбе: за те столы, где много пили, ели и шумел общий разговор. Туда не пойдут приглашать его в игры незамужние девушки.

Василь задумался: согласится Лизавета играть в вишенку*? Надо проследить! Если согласится, то и он пойдёт - сторожить! Шиш кто из ребят дотянется до этой "ягодки"! И вспомнил ещё кое-что.

Может, не надо с молодым об этом?

Ну, а может - надо...

Тогда лучше намекнуть...

Стал засматривать в лицо жениха. Ян почувствовал взгляд, устало улыбнулся своему шурину. Танюшка, сидевшая сама не своя - свадебное веселье длинно, - тоже ласково кивнула брату, и опять отвердела лицом. Ей было тяжело в нарядных одеждах и душно в тесноте заполненной людьми светлицы.

Василь сделал жениху знак глазами: не пропусти. Сорвал из букета красную ягоду калины, положил в рот, зажал между крепкими зубами. Хитро поглядывая, обнажив зубы, сдавил так, что брызнула из костистой ягоды капелька сока, повиснув на губе. Ян покраснел, моргнул, кивнул в ответ.

Семья Яна, бедные шляхтичи, - из тех, кого называли заплотными, - жили в селе как обычные зажиточные крестьяне. Воспитан, однако, Ян был в строгих правилах дворянской гордости и, хоть тоже утомился на свадьбе, твёрдо держал прямую спину: сидел, гордо выпятив грудь, и казался людям надутым и важным. Только юное лицо жениха не портила печать надменного достоинства, свойственная многим людям его породы.

Ян сжал под столом руку своей драгоценной, любой Танюшки, и подумал, что зря беспокоятся родственники, переживая и волнуясь за них. Он жизнь готов отдать за молодую жену! Не даст поглумиться над девушкой, опозорить новую родню.

"Не дождётесь!
– злорадствовал Ян, зная, с каким жадным любопытством будет ждать исхода первой брачной ночи кое-кто из гостей. Особенно те, кто не зван за свадебные столы, но, по обычаю, стоит в дверях, угощается, заглядываясь на веселье. О, сунут они свой нос в самое святое, самое тайное! С какой гнусной радостью ждут повода под улюлюканье и свист, надев на шею отцу невесты хомут, вести его по улицам! Скоморохи! Свиньи, думающие лишь о том, как позабавиться, потешить пустые глаза, хоть чем-то занять пустоту души своей! В наше, потаённое, не смейте сунуться, никчемные!"

...Вчера, накануне свадьбы, крёстный отец (родитель Яна не дожил до счастливого дня) говорил с ним. О девичьей чести, о гордости дворянина, и внимательно наблюдал за молодым. Яну казалось, что он хорошо выдержал это испытание, но цепкий взгляд умудрённого годами мужчины заметил другое. Под конец разговора в голосе крёстного исчезла суровость и он сказал что-то совсем не в лад:

– Невинная девушка - калина красная. Берёшь калину, парень!

Утром сего дня мимоходом виделся с тестем, которого уважал. Мало того, Ян преклонялся перед достойным, несгибаемым этим местичем. Дорогой тесть Кондрат Данилыч, на зависть всем, теперь, в красивой старости своей был окружён многочисленной дружной роднёй, населившей чуть не полгорода.

Тесть, почти не таясь, выдал:

– Дураки оглядываются да переживают, что скажут люди. А с оглядкой далеко не уйдёшь, и счастье своё не поймаешь. Думай своей головой, хлопец! Если любишь по-настоящему, сделай всё, чтобы дочери моей было хорошо с тобой, и ни обида, ни предательство, ни насмешки да пересуды скудоумных не висели над вашим счастьем и не мешали с грязью нашу породу!

И после этого разговора Ян знал, что сделает перед приходом постельниц*. И ещё он положил две золотые монеты в свои сапоги*. Это было неприкосновенное, невиданное богатство, тратить которое не собирался, но сейчас передумал. Та летняя ночь в молодом жите была первой для них двоих - самая прекрасная ночь, за которую он вечно будет благодарен Татьяне! Она права - всё у них будет на счастье и на радость. Уже стали выправляться плачевные дела его бедного рода, откуда ни возьмись, стало прибывать. "Она достойна самого лучшего, моя панна" - подумал Ян.

Он осторожно потянул кончик Танюшкиного богатого пояса, положил красную бахрому на столе перед собой, так, чтобы за мисками с нетронутым угощением не видно было гостям. Нежно гладил бахрому пальцами, косясь на невесту глазами.

Тогда Татьяна сделала то же с его поясом. Это была их тайная игра, и они тихо забавлялись, терпеливо ожидая конца свадебной пирушки в доме молодой.

Примечания:

*Дружки - свита жениха, которого в те времена иногда величали "князем"

*Шевец - сапожник

*Отступное - нарушение предварительного брачного договора сопровождалось выплатой суммы другой стороне. Размеры отступного оговаривались заранее.

* "Восемь родил - десять растил" - оказывается, в Речице не забыли, что у Кондрата выросли восемь родных детей, и двое приёмных - Ульяна и Кастусь, и обо всех он заботился одинаково.

*Руда - кровь

* "...шестнадцать лет - рановато для замужества". Обычный брачный возраст и тогда был восемнадцать лет. Но, если в деревне спешили к этому возрасту обязательно переженить всю молодёжь, то в городах парни вступали в брак позднее. Это было связано с необходимостью получить статус мастера, стать материально независимым.