– Во сколько же ждать весь честной народ?

Девушки притихли.

– Ждать не надо, - выговорила Анжела.
– Поедем к Никите. Он приглашает. И ещё будут из мединститута ребята.

Все глаза обернулись на меня. Ждали, что я скажу. А что мне было говорить? Не жалею, не зову, не плачу. Я уж собралась и вслух прочитать эту есенинскую строчку, как Анжела меня опередила:

– Ты на меня, подруга, зла не держи. Я у тебя никого не отбивала.

– А я и не держу.
– Не глядя ни на кого, я протиснулась между Лидой и Таней к раковине, чтобы налить воды в чайник. (Рассадить на семи квадратных метрах пятеро девиц - та ещё задачка! И мне, и Анжеле табурета не хватило, она с чашкой в руке стояла у окна, а я суетилась по хозяйству, мне и присесть было некогда.)

– Он мальчик взрослый, - продолжала с удовольствием рассуждать наша староста.
– Сам в состоянии решить, чего хочет. И кого...

Я повернулась к ней, улыбнулась как можно шире:

– Да без проблем, Анжелочка, без проблем! ('Знала бы ты...')

– Анжелка, перестань!
– сердито крикнула Таня.
– Не дело затеяла!

– Это я для ясности, - снисходительно пояснила Анжела, даже и не глядя в сторону Татьяны.
– Чтобы потом претензий не возникло. А то ведь ночевать там останемся, так ведь одной-то тоскливо в холодной кроватке...

Реплика про 'ночевать' разбудила общий интерес. Все заговорили вразнобой:

– Ну, знаете...

– А я не подписывалась на такое дело...

– А я подписывалась, и не надо невинную из себя строить. Живём один раз, девоньки, потом будем седыми старухами горевать, что своего не догуляли.

– В том-то и дело, что своего! Я со своим приду.

– А кто ж тебе мешает! Ну и дура...

Я, стоя у газовой плиты, слушала эти откровенные рассуждения с непонятным мне самой отвращением. А ведь, казалось бы, сама ещё вчера - сегодня ночью - постучалась в дверь чужой спальни! Но то же было другое совсем: мучительное, сладкое, потаённое, задушевное... А здесь - чисто телесное: от сытости, от безделья. Мальчишкам, которых пригласили на сабантуй, неужели всё равно, с какой прыгнуть в койку? Говорит не в их пользу. Но и другое верно: за что им нас уважать после этого? Какого уважения и трепетного отношения к себе мы от них после этого хотим? Август, милый, насколько ты прав! (В мыслях я уже говорила ему 'ты'.) Где-то сейчас мой гость...

Погружённая в свои мысли, я заметила самой последней, как девчата одна за другой смолкли и все уставились на дверь.

Мой гость в своём сером свитере крупной вязки стоял на пороге.

– Какое у вас приятное женское общество, - сообщил он, улыбаясь и без следа волнения.
– Можно и мне перед работой попросить чаю?

– Сейчас...
– метнулась я за чашкой.
– Девочки, это Август Александрович. Друг отца!
– вырвалось у меня спасительное определение.
– Приехал в командировку из Новосибирска.

Все будто выдохнули с облегчением: не посторонний, имеет статус, должность и назначение человек. Пару смешков я всё же услышала, а Люба не постеснялась вслух прокомментировать:

– Вот, значит, для кого тортик-то предназначался...

Я подала Августу чашку чая, руки у меня дрожали. Может быть, и другие это заметили? Девочки ведь приглядчивы к таким вещам... Сесть Августу было негде, и он продолжал стоять, где стоял, прислонившись к дверному косяку, грея руки о чашку.

– Где вы работаете, Август?
– подала Анжела голос со своего места.
– Правильно ведь произношу ваше имя? Август - как месяц?

– Правильно. В одном НИИ, - спокойно ответил мужчина, рассматривая девичьи лица перед ним. ('Он отлично держится, - пришло мне на ум.
– Именно так и должен был бы себя вести друг отца: не отсиживаться трусливо в спальне, а выйти поздороваться со всеми. Отчего же мне так неспокойно?')

– А над чем именно вы сейчас трудитесь?
– продолжала Анжела его допрашивать.

– Не скажу, я и Веронике не сказал. Кстати, Виктория и Вероника - действительно два разных имени. Извините, что невольно подслушал.

Девушки рассмеялись:

– Да, Танька-то горластая у нас!

(Таня получила от соседок пару дружеских тычков.)

– Почему не скажете?
– всё не унималась Анжела.

– Потому что нужно блестяще знать некоторые специальные области теоретической физики, чтобы хотя бы в общих чертах понять, о чём речь.

– Ясно. А ещё вопрос: вы женаты?

– Анжела, ты утомляешь моего гостя, - пробормотала я. Внутри я уже вся кипела: что это такое, в конце концов!

– Вы же видите, я кольц'a не ношу.

– Ну, в командировку многие ездят без кольца...
– дерзко заметила 'подруга'.

Смешки, перешёптывания.

Только бы он не сдался перед её натиском, только бы мне не стало стыдно за него! Но как она не постыдится?! Где справедливость на свете?!

– Если бы я был женат, - ответил Август с достоинством, - я бы не нашёл возможным ездить в командировку без кольца.

– Отчего же это, позвольте узнать?
– съехидничала Анжела.
– Облико морале? Моральный кодекс строителя коммунизма, седьмой пункт? 'Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в личной жизни'?