Ему ничего не оставалось, как повести обеих учениц к мадам Помфри, распустив малышню по спальням.

— Вот, — Снейп передал сонной медсестре девушек. — вылечи их пожалуйста, Поппи!

— О, милочки, что это с вами? — запричитала мадам Помфри, сразу же разлепив глаза. — Что произошло, Северус?

— Произошло то, Поппи, что эти две юные особы потеряли все нормы приличия и совесть! — и с этими словами он вышел из крыла.

— Ай-яй-яй! — вскрикнула Гермиона от жжения, когда мадам Помфри протирала ей бальзамом щёку.

— Терпи, милочка! Неужели вы дрались? Вы же девушки, как не стыдно? — причитая о правилах приличия, мадам Помфри носилась от одной девушки к другой с мазями, бальзамами и настойками.

Гермиона и Панси сидели друг напротив друга на больших больничных койках, первая с глубокими царапинами на лице, а вторая с синяком под глазом и множеством царапинок на руках. Нанеся всевозможные волшебные лекарства на раны девушек, мадам Помфри велела обеим посидеть спокойно минут пятнадцать, пока краснота не спадёт.

— А ты, оказывается, умеешь постоять за себя, — усмехнулась Панси, разглядывая Гермиону. — Я-то думала, ты слюнтяйка, Грейнджер, и неженка, а ещё заносчивая и гордая дура.

— А сейчас что думаешь? — полюбопытствовала зачем-то Гермиона.

— Всё тоже самое, кроме первого пункта.

Гермиона фыркнула и постаралась отвернуться.

— Как тебя Снейп поймал? — продолжила беседу Панси.

— Увидел и поймал, — пробурчала себе под нос Гермиона.

Панси засмеялась.

— Да нет же, куда ты шла?

Панси спрашивала без злобы, лишь как-то странно усмехаясь всё время. Интересно, думала Гермиона, если с другими слизеринцами подраться, они тоже станут сносными, или это только Паркинсон подвержена такому эффекту?

— Шла к себе в спальню… Видимо нужно было быть поаккуратнее.

— А я искала Драко с Хлоей, — разоткровенничалась Панси. — Знаешь, Хлоя сначала мне очень понравилась, да она всем понравилась, что и говорить — умная, красивая, интересная… А потом откуда-то взялась эта дура Уизли, и она стала с ней общаться, а Драко… Он отдалился от меня, предпочитая их общество. Вчера я с ними поссорилась из-за этого, а они мне сказали, что если мне что-то не нравится, я могу с ними не общаться. Они вышли из гостиной, сказав, что пошли праздновать вместе с этой рыжей дурой, к вам туда… — Панси опустила грустные глаза.

— Ну да, они там были, — Гермиона вспомнила увиденное, и её передёрнуло. Малфой был с Гарри, а Хлоя? Гермиона её не видела. — Я туда всего на минуту заскочила…

— Не любишь праздники, а, Грейнджер? — подколола её слизеринка.

— Люблю, но не настолько… кхм…

— Понятно, скромница. Не нравится курение, алкоголь и обжимания с парнями?

— Это отвратительно! — вспыхнула Гермиона. — Ты… ты, наверное, всем этим занимаешься и не только этим…

Гермионе вдруг вспомнилось то, что её давно мучило:

— И вообще, ты это… с профессором Снейпом, да? — она заметно покраснела и в ожидании ответа уставилась на Панси.

— Тебя, я вижу, это волнует, Грейнджер? — засмеялась Панси, но вдруг резко замолчала, взглянув в упор на Гермиону. — Это сплетни, Грейнджер. На пятом курсе мы поспорили с Милисентой. Играли в карты на желание. Она выиграла, и я должна была прийти поздним вечером к нашему декану и поцеловать его… Знаешь, Милисента тогда была влюблена в Снейпа, да и сейчас вроде бы, и ей было интересно понаблюдать, можно ли к нему подкатить. Сама она, конечно же, не решалась. А тут всё это дело хитро прикрылось карточным выигрышем. Она взяла с собой пару девчонок и пошла наблюдать, как я исполняю её желание.

— И? — нетерпеливо спросила Гермиона, даже завозившись на месте.

— Ну, что «и», я постучалась к декану в дверь кабинета около отбоя, а когда он открыл дверь, с порога кинулась на него с поцелуем, не забыв пинуть дверь с обратной стороны. Я хотела позлить Милисенту, было обидно ведь, что проиграла. Я не выходила из кабинета, наверное, часа два. Представляешь, что они там подумали про меня? Вот Милисента от ревности и злости разнесла слух, что я его любовница. Видишь, и до тебя дошло даже…

Гермиона прокашлялась и постаралась спросить как можно более безразлично:

— А на самом деле, что вы делали эти два часа? — девушка старательно отвела взгляд на полку с многочисленными склянками.

— Ты сама то не ревнуешь, Грейнджер? — с хитрой улыбкой спросила Панси и, посмотрев на красную от смущения Гермиону, чуть не поперхнулась: — О, Мерлин, Грейнджер, ты что, на самом деле… ты ревнуешь?!

— С чего ты взяла? — нервно осведомилась девушка, злясь сама на себя. — Просто интересно, каждому бы было интересно, не находишь? Ну?