Шрифт:
В его появлении на свет (случилось оно неожиданно — врачи неправильно произвели расчет) принимала участие чуть ли не вся женская половина местной русской колонии. Очень горячо отозвались на его рождение многие и многие, от кого никак не мог бы ждать участия. Из Берлина, Парижа, Праги наприсылали целую кучу детских вещей. Прием ему оказанный, пока что, оправдывает дату и день его рождения.
Но… есть и «но». Жизнь наша, конечно, стала заметно труднее. Все же легче того, что я ожидал. Мальчик тихий и без дела не беспокоит.
Лиленька — твоя жизнь и твое здоровье меня огорчают. Молодец, что принялась лечиться. Немного пугает меня восемь лекарств, принимаемых тобою ежедневно. Ежели каждое из них принимать три раза в сутки (а врачи любят мистическое число 3), то получается 24 приема в день. Хорошо помню твою голову (Виши, керосин, намыленный язык, столбняк садовника — Sciez [301] — Помнишь?) и опасаюсь чудовищных химических соединений. Кроме того мне кажется, что подобная лекарственная симфония неминуемо должна завершаться конечным аккордом — касторкой. Не обижайся, что я шучу. Это не от недостатка участия, поверь. Просто хочется, чтобы ты читая письмо засмеялась.
301
В Sciez на Женевском озере семья Эфрон собиралась вместе в последний раз летом 1908 г.
Твоя жизнь на два червонца — печальное чудо. Выдумываю — чем бы тебе помочь. Напиши мне, что можно выслать тебе по почте и в каком количестве без таможенного обложения. Ответь сейчас же — открыткой (знаю, что на письмо тебе требуется 2–3 месяца) — Вышлю. Моя фирма предлагает тебе след<ующие> продукты: какао, кофе, шоколод, загран<ичные> патентов<анные> лекарства, сгущ<еное> молоко, рыбий жир (если не боишься самоедства — жир из лососины), пиксафон, парфюмерию, ментол от мигреней и пр<очее> и пр<очее> (см<отри> пр<ейс>курант Келера за 1914). Ежели переведу деньги, это будут гроши. Как человек с явно выраженн<ой> коммерческой жилкой ты должна знать, что выгоднее всего реализовать капитал в товары. Наша фирма немедленно и аккуратно Ваш заказ выполнит. То же, конечно, адресуется и Вере с племянником. Предчувствую, что в своем заказе ты не позабудешь и твой излюбленный папифакс.
Жду незамедлительного вашего ответа.
— Верочка, должен тебя разочаровать — я не поседел. Нютя меня запрашивает о том же. Оказывается какая-то дама — ленинградка (!), написала Н<юте>, что видела меня седым, как лунь. Здесь либо — дальтонизм, либо она приняла президента Масарика (76 лет) за меня. Правда на моих висках появились «благородные серебрян<ые> нити», но до луня еще очень и очень далеко. Думаю, что лет тридцать — не менее.
Простите за легкомысленное письмо. Я сижу в читальне, в окно ломится солнце, от него и мое легкомыслие.
Но следом пишу серьезное. А это пока, привет.
Целую нежно вас обеих и Кота. [302]
Привет всем, всем, всем. Особые Максу с женой и Юлии. [303]
Ваш СЭ
ВОЛОШИНУ М. А
4/XI <19>11 г
Милый Макс!
В январе мы с Мариной венчаемся. Приезжай к этому времени непременно в Москву. Нам очень хочется, чтобы ты присутствовал на свадьбе.
302
Домашнее имя K. M. Эфрона — сына В. Я. Эфрон и М. С. Фельдштейна.
303
Ю. Л. Оболенская.
— Вчера Марина с Асей читали стихи в Эстетике. Их вызывали на бис. Из всех восемнадцати поэтов, читавших свои стихотворения, они пользовались наибольшим успехом. В «Эстетике» жалели о твоем отсутствии. Милый Макс, приезжай!
Твой Сережа
Москва
Девочка на обороте напоминает мне медведевых деток, а розы в ее руке — Бальмонта и тебя.
Сегодня к Пра заходил Мих. Серг. [304] Пра его не приняла и выгнала вон. О причинах такой встречи напишу в следующий раз.
304
М. С. Лямин.
Жму твою руку.
<1 марта 1912 г.>
<Москву> [305]
Милый Макс!
Посылаю тебе Воробьев<ы> горы, от которых мы уже отделены 500 верстами. Сейчас проехали Оршу. Пока за окнами только снег. Привет обоих Сережа
1 апреля <19>12 г. <Палермо> [306]
305
29 февраля 1912 г. М. И. Цветаева и С. Я. Эфрон отправились в заграничное путешествие по Франции, Италии и Германии. Согласно признанию Цветаевой в очерке «Живое о живом», свое свадебное путешествие она распланировала в соответствии с маршрутом свадебного путешествия A. A. Тургеневой и А. Белого в 1909 г.
Написано на обороте открытки с репродукцией картины К. Юона «Воробьевы горы, май».
306
Написано на открытке с видом Везувия: «Vesuvio in eruzione» («Извержение Везувия»).
Милый Макс,
Сицилия во многом напоминает Коктебель. Те же горы, та же полынь с ее горьким запахом. Флора почти тропическая: пальмы, кактусы, апельсинные и лимонные рощи. Много развалин испанских и генуезских замков. Есть развалины и более древние. Вообще же здесь прекрасно. Жму твою руку.
Сережа
Поздравляю тебя с днем мистификаций!
Проездом мы видали разрушенную Мессину. [307]
307
Мессина — город на северо-восточном побережье Сицилии, разрушенный 2 января 1909 г. сильным землетрясением, во время которого погибли 200 тысяч человек.