Степь отпоёт (сборник)
вернуться

Хлебников Виктор
Шрифт:

168. «Русь, ты вся поцелуй на морозе!..»

Русь, ты вся поцелуй на морозе!Синеют ночные дорози.Синею молнией слиты уста,Синеют вместе тот и та.Ночами молния взлетаетПорой из ласки пары уст.И шубы вдруг проворноОбегает, синея, молния без чувств.А ночь блестит умно и черно.<Осень 1921>

169. Одинокий лицедей

И пока над Царским СеломЛилось пенье и слезы Ахматовой,Я, моток волшебницы разматывая,Как сонный труп, влачился по пустыне,Где умирала невозможность,Усталый лицедей,Шагая напролом.А между тем курчавое челоПодземного быка в пещерах темныхКроваво чавкало и кушало людейВ дыму угроз нескромных.И волей месяца окутан,Как в сонный плащ, вечерний странникВо сне над пропастями прыгалИ шел с утеса на утес.Слепой, и шел, покаМеня свободы истер двигалИ бил косым дождем.И бычью голову я снял с могучих мяс и костиИ у стены поставил.Как воин истины и ею потрясал над миром:Смотрите, вот она!Вот то курчавое чело, которому пылали раньше толпы!И с ужасомЯ понял, что я никем не видим,Что нужно сеять очи,Что должен сеятель очей идти!Конец 1921 – начало 1922

170. «Пусть пахарь, покидая борону…»

Пусть пахарь, покидая борону,Посмотрит вслед летающему воронуИ скажет: в голосе егоЗвучит сраженье Трои,Ахилла бранный войИ плач царицы,Когда он кружит, черногубый,Над самой головой.Пусть пыльный стол, где много пыли,Узоры пыли расположитСедыми недрами волны.И мальчик любопытный скажет:Вот эта пыль – Москва, быть может,А это Пекин иль Чикаго пажить.Ячейкой сети рыболоваСтолицы землю окружили.Узлами пыли очикажитьЗахочет землю звук миров.И пусть невеста, не желаяНосить кайму из похорон ногтей,От пыли ногти очищая,Промолвит: здесь горят, пылая,Живые солнца, и те миры,Которых ум не смеет трогать,Закрыл холодным мясом ноготь.Я верю, Сириус под ногтемРазрезать светом изнемог темь.Конец 1921 – начало 1922

171. «На глухом полустанке…»

На глухом полустанкеС надписью «Хопры»,Где ветер оставил «Кипя»И бросил на землю «ток»,Ветер дикий трех лет,Ветер, ветер,Ухая, охая, ахая, всей братвойПоставили поваленный поезд,На пути – катись.И радостно говорим все сразу: «Есть!»Рок, улыбку даешь?14 декабря 1921

172. «Москва, ты кто?..»

Москва, ты кто?Чаруешь или зачарована?Куешь свободуИль закована?Чело какою думой морщится?Ты мировая заговорщица.Ты, может, светлое окошкоВ другие времена,А может, опытная кошка:Велят науки распинатьПод острыми бритвами умных ученых,Застывших над старою книгоюНа письменном столеСреди учеников?О, дочь других столетий,О, с порохом бочонок –<Твоих> разрыв оков.15 декабря 1921

173. «Трижды Вэ, трижды Эм!..»

Трижды Вэ, трижды Эм!Именем равный отцу!Ты железо молчания ешь,Ты возницей стоишьИ слова гонишь бич<о>мНародов взволнованный цуг!Начало 1922

174. «Если я обращу человечество в часы…»

Если я обращу человечество в часыИ покажу, как стрелка столетия движется,Неужели из нашей времен полосыНе вылетит война, как ненужная ижица?Там, где род людей себе нажил почечуй,Сидя тысячелетьями в креслах пружинной войны,Я вам расскажу, что я из будущего чую,Мои зачеловеческие сны.Я знаю, что вы – правоверные волки,Пятеркой ваших выстрелов пожимаю свои,Но неужели вы не слышите шорох судьбы иголки,Этой чудесной швеи?Я затоплю моей силой, мысли потопомПостройки существующих правительств,Сказочно выросший КитежОткрою глупости старой холопам.И, когда председателей земного шара шайкаБудет брошена страшному голоду зеленою коркой,Каждого правительства существующего гайкаБудет послушна нашей отвертке.И, когда девушка с бородойБросит обещанный камень,Вы скаж<е>те: «Это то,Что мы ждали веками».Часы человечества, тикая,Стрелкой моей мысли двигайте!Пусть эти вырастут самоубийством правительства икнигой – те.Будет земля бесповеликая!Будь ей песнь повеликою:Я расскажу, что вселенная – с копотью спичкаНа лице счета.И моя мысль – точно отмычкаДля двери, за ней застрелившийся кто-то…28 января 1922

175. Признание. Корявый слог

Нет, это не шутка!Не остроглазья цветы.Это рок. Это рок.Вэ-Вэ, Маяковский! – Я и ты,Нас как сказать по-советски,Вымолвить вместе в одном барахле?По Рософесорэ,На скороговорок скорословаре?Скажи откровенно:Хам!Будем гордиться вдвоемСтрогою звука судьбой.Будем двое стоять у дерева молчания,Вымокнем в свисте.Турок сомненьяОтгоним СобескимЯном от Вены.Железные цари,Железные венцыХамаТяжко наденем на голову,И – шашки наголо!Из ножен прошедшего – блесните, блесните!Дни мира, усните,Цыц!Старые провопли, Мережковским усните,Рыдал он папашей нежности нашей.Звуки – зачинщики жизни.Мы гордо ответимПесней сумасшедшейВ лоб небесам.Да, но пришедшийИ не Хам, а Сам.Грубые бревна построимНад человеческим роем.Начало 1922

176. «На нем был котелок вселенной…»

На нем был котелок вселеннойИ лихо был положен,А звезды – это пыль!Не каждый день гуляла щетка,Расчесывая пыль, –Враг пыльного созвездия.И, верно, в ссоре с нею он.Салага, по-морскому, веселый мальчуган,В дверную ручку сунул«Таймс» с той звездыВеселой, которойЯрость ядерСломала полруки,Когда железо билось в старинные чертоги.Беловолосая богиня с отломанной рукой.А волны, точно рыба,В чугунном кипятке,Вдоль печи морской битвыСкакали без ума.Беру… Читаю известия с соседней звезды:«Новость! Зазор!На земном шаре, нашем добром и милом знакомом,Основано Правительство земного шара.Думают, что это очередной выход будетлян,Громадных паяцов солнечного мира.Их звонкие шутки и треск в пузыри, и вольные остротыТак часто доносятся к нам с Земли,Перелетев пустые области.На события с ЗемлиУченые устремили внимательные стекла».Я вскочил с места. Скомкал в досаде известия:– Какая выдумка! Какая ложь!Ничего подобного. Ложь!Начало 1922