А роль Эона досталась черноволосому парню из выпускного класса, Кристоферу Эсину. Он действительно подходил на эту роль. Вежливый со всеми, но холодный, «себе на уме», похоже, неспособный по-настоящему привязаться к кому-то. Окружающим всегда было сложно понять его мысли, он оставался загадкой для всех. Он никогда не впадал в депрессию, всегда был довольно жизнерадостным, но его жизнерадостность нисколько не походила на жизнерадостность Кэсси. Он не любил всех, не стремился делать добро, скорее всего, наоборот, делал всё только ради себя, удерживая всех других на почтительном расстоянии. Его невозможно было вывести из душевного равновесия, он всегда был спокоен. В-общем, если судить по рассказам Хроно, Кристофер очень походил на Айона. Кроме одного, и самого важного.

У Кристофера не было той самой Мечты.

Мне всё ещё казалось, что он сможет понять эту Мечту. Что люди способны меня услышать. Какой же наивной я была тогда….

Я знала, почему все девушки согласились участвовать в моей пьесе. Тине нужна была рекомендация в колледж, Мэрил всегда была не прочь лишний раз показаться на публике, надеясь так повысить свою «популярность», хотя саму пьесу наша королева школы находила идиотской. Но меня не интересовало её мнение. Должны же в этой школе быть и умные люди, в конце концов!

Кэсси, разумеется, захотела участвовать «потому что мы друзья». Помню, как она весело щебетала, что рада, что если выиграла не она, то я. Что мы всё равно участвуем в этом вместе… ей нравилась моя пьеса. Она не уловила всей сути и считала, что пьеса только выступает против мести. Светлый, добрый ангелочек! Как же ты всегда жестоко ошибалась во мне….

Хана же решила участвовать, потому что так решили другие. Ну, и, конечно же, потому что пьеса была моя, а Хана очень любила меня. Тихая, робкая девочка… странно, что она вообще могла играть.

Но кто меня по-настоящему интересовал, так это, конечно, Кристофер. То, что ему досталась именно роль Эона, не могло не привлекать меня. Но, всё же, думаю, дело было не только в этом. Он сам невольно привлекал меня своей вежливостью и холодностью. Сходством с Айоном. И я рассчитывала, что он сможет понять меня….

Однажды у нас был перерыв во время репетиции, мы сидели за кулисами и невольно разговорились.

– Это ты написала эту пьесу? – спросил меня Кристофер. – Очень… необычная.

– Так это что значит – что тебе нравится или нет? – с усмешкой спросила я.

– Довольно интересная, – неопределённо ответил Кристофер. Я вздохнула.

– Ты почему согласился играть? – спросила я, наконец.

– Ну… из-за колледжа, так-то, – ответил мне Кристофер, глядя прямо на меня бездонными чёрными глазами.

Я неопределённо пожала плечами.

– Ну, ясно, – сказала я. – Как и большинство… – добавила я с лёгкой грустью.

– А что насчёт тебя? – Кристофер снова прямо посмотрел на меня.

Я тяжело вздохнула:

– Я хочу, чтобы меня услышали, – коротко ответила я. – Хочу быть понятой… и больше не одинокой.

Кристофер чуть хитро улыбнулся и сказал:

– В одиночестве есть свои прелести. Нужно научиться ценить их.

Я улыбнулась.

– Наверное, ты прав, – тихо сказала я.

Тогда я поняла, что могу многое рассказать Кристоферу. О своей боли, проблемах, страданиях. И он поможет, по-своему поймёт. Не говоря о Мечте, я говорила с ним о боли. И это мне очень помогало, давало облегчение… и своеобразную привязанность, возможно, даже влюблённость в Кристофера. Мне ничего не надо было от него, лишь просто с ним говорить. Этого мне было достаточно….

====== Глава 22 ======

Репетиции шли своим чередом, и вскоре я поняла, что они доставляют мне настоящее удовольствие. Я жила только ими и ради них. Даже на ненавистных, скучных, давящих уроках у меня то и дело пробегала на лице улыбка, едва я вспоминала о своей пьесе. Это всегда очень помогало мне… уроки проходили мимо, ни одно слово не оставалось у меня в голове. О да, конечно, учебных знаний у меня не прибавлялось, и я знала, что всякие там контрольные-экзамены я всё равно завалю. Но это дарило мне своеобразное удовольствие, ощущение, что я не подчиняюсь общим правилам, что я не боюсь того, чего бояться другие. Что я не собираюсь быть рабыней Системы, учиться как все, работать, как все остальные….

Когда я не следовала правилам, когда я делала то, что мне нравится и думала о том, что мне нравится, я чувствовала, что действительно живу. Ещё задолго до того, как у меня появилась Мечта, я уже любила на уроках нарочно думать о чём-то, совсем к ним не относящимся. Сколько бы учителя и родители не говорили мне, что я должна быть сосредоточенной, должна учиться лучше, должна на уроке слушать учителя, а не наблюдать в окно за облаками или рисовать корявые картинки, я всё равно продолжала поступать по-своему. Потому что иначе жизнь была бы совсем невыносима.