– А ты, Ева? – ласково спросила она меня.

– Не стану, – холодно ответила я. – Всё это чушь….

– Как это чушь? – Кэсси смотрела на меня удивлённо своими большими, голубыми глазами. – Это же для приюта, для сирот….

Я гневно сжимаю кулаки.

– Ненавижу благотворительность! – говорю я зло. – Она лишь поддерживает цепи!

– А ты хоть раз видела сирот? – страстно говорит Кэсси. – Хоть раз помогла кому-то из них? Ты просто себя оправдываешь….

На меня накатывает сильная злость, и я бросаюсь прочь. Убегаю на школьный чердак и сажусь там в углу. Сижу там почти все уроки, выписывая на стенах разные надписи. Конечно, там и без того написана куча всяких пошлостей и ругательств, так что то, что я пишу рядом с этим – просто шедевр:

«Вы слепы и глухи. Вы ничего не поймёте, пока не случится Апокалипсис».

Апокалипсис… я впервые упоминаю его. Это так желанно, я так мечтаю о нём… чтобы Система наконец умерла… чтобы всё, что так мучает меня, исчезло….

Это становится навязчивой идеей, сладостным желанием, единственным способом избавится от всего. И я начинаю говорить о нём направо и налево.

Все начали ахать и охать и кричать, что я будто бы хочу умереть. Какая глупость… ничего они не понимают….

Я не хочу, чтобы умерла я. Хочу, чтобы умер мир. И возродился бы другой… свободный….

Но никто не понимал, не слышал. Я впадала всё в большее и большее отчаяния. Я не решала экзаменационные тесты, вместо них, прямо по всему листу писала что-то вроде: «ничего писать не буду» или же «ничего писать не буду, хочу Апокалипсис!».

Что я только не услышала от учителей и учеников на свои «пророчества»… и что «как ты можешь желать мне такое, у меня же маленькая дочка», и «как я могу всё понять после уничтожения мира, ведь меня уже не будет», и персонально от Кэсси: «как ты можешь желать всем смерти! Ведь нужно быть доброй к людям!»….

Это злило меня больше всего. Апокалипсис означает не всеобщую гибель! А перерождение мира! Смерть Системы и её рабов, а те, кто знает, что такое свобода, найдут способ выжить! Но никто меня не понимал, не слышал….

Было ненавистно всё. Когда я в очередной раз опоздала, учитель сказал мне, что я должна соблюдать правила общества, в котором живу.

– А я не хочу жить в обществе! – резко ответила я, опираясь ладонями на свою парту.

– Но смерть ничего не исправит, – возразил он мне.

Это чуть не вызвало у меня приступ хохота. Глупые люди, прикованные к Системе… отрыв от общества для них означает смерть!

– Я просто хочу жить отшельником, где-нибудь подальше от общества и его правил, – постаралась я объясниться.

– Это не выход, – возразил учитель.

«Это то, что я хочу! – хотелось закричать мне. – То, о чём мечтаю! Как и Апокалипсис!».

Но никто не понимал меня, никто не понимал ни слова. Я оставалась чужой, а слова чужой не доступны для других.

Меня оставляли после уроков, но мне было всё равно, назначали дополнительные занятия, но я их прогуливала, отстраняли от занятий, но это для меня было огромным наслаждением. В такие дни я гуляла по городу, чтобы родители ничего не заподозрили, так как им пока ещё не звонили из школы, и хоть даже в городе я видела окружающую меня Систему, это было намного лучше, чем сидеть в школе… всё было намного лучше, чем сидеть в школе….

Но, в конце концов, поняв, что со мной справиться не так-то просто, меня отправили к школьному психологу.

Надо ли говорить, как я не хотела туда идти. Ведь я знала, что любой человек, который так или иначе подчинён Системе, ничем не сможет он мне помочь. Будь он хоть психологом, хоть священником… просто, когда какой-то человек ведёт себя странно, надо же его на кого-нибудь свалить. А психолог соглашается на это добровольно….

Меня почти силой заставили туда идти, а ныть и жаловаться было не в моём характере. Не сейчас, когда я в конфликте со всем миром и не должна показывать ему свою слабость.

Нашим школьным психологом была женщина, миссис Дэй. Красивая, с довольно молодым ещё лицом… многие ученики просто обожали её. Но я знала, что каким бы понимающим и добрым не был человек, чужую он всё равно не поймёт... и не сможет помочь ей….

– В чём дело, Ева? – обратилась ко мне миссис Дэй. Она всегда называла учеников по имени, пытаясь создать доверительную атмосферу. – Что у тебя случилось? Почему ты хочешь умереть?

Злость просто кипела в моей душе. Ну вот опять, умереть! Я хочу обновления мира, а не смерти!