– Да погоди ты, – перебил ее Мерс.

Послышалось какое-то жужжание, и в комнате стало темнеть. Повернувшись направо, Скай увидела, как окна постепенно закрывают выдвижные жалюзи, представлявшие собой единый плотный кусок какого-то материала.

– Сейчас кое-что будет, – прошептал Уолли.

Когда спальня погрузилась в полную темноту, Лион на секунду подумала, что ослепла. Вокруг была одна сплошная черная масса, как будто в чернильницу окунулся. Но постепенно что-то начало меняться. Какие-то слабые отсветы просачивались сверху, и, задрав голову, девочка уперлась глазами в потолок. Вернее, даже не в потолок. Там было ночное небо. Фосфорисцентные синеватые звездочки мерцали во мраке, как будто живые, и создавали весьма впечатляющий реалистичный эффект. Действительно создавалось ощущение, что находишься где-нибудь на природе, за городом, где шапка облаков над городом не подсвечена его огнями и не мешает наблюдать истинную красоту природы.

– Здорово… – выдохнула наконец Лион. Уолли усмехнулся краешком рта и, все так же ухмыляясь, тихонько клюнул девочку в щеку.

– Вот мой сюрприз.

[1] Лион цитирует Эдмунда Спенсера, Сонет №75.

========== Глава 5. В качестве некоего заключения… ==========

Вскоре – если два месяца и три недели можно назвать так, – Лион окончательно смирилась с появлением в ее жизни Уолли Мерса, этой рыжеволосой бестии, неугомонной и даже немного сумасшедшей иногда. Сказать, что их отношения сложились как два плюс два – это значит сказать полнейшую несусветную чушь. Ничего такого не было и в помине. Их дружба только-только зародилась в тот дождливый апрельский вторник, но еще довольно долго встречала на своем пути многочисленные камни преткновения, в основном создаваемые самой Лион.

Но упрямство Мерса в конце концов прорвало эту оборону, и девочка сдалась. К тому же еще и подруги постоянно верещали на тему того, что опыт необходим, и она решила попробовать. Ну, а, собственно говоря, почему бы и нет? Ведь в итоге это не смертельно, а парни… Парни непостоянные, и глупо надеяться, что он будет с ней вечно. Но ради каких-то крохотных моментов счастья душа требовала этого решения, и Скай смирилась. Она же ничего не теряет. Больше уже просто нечего…

Уолли Мерс изменил ее. В достаточно хорошую сторону, чтобы она смогла менее цинично относиться к окружающим и убирать иголки, когда в них не было малейшей необходимости. Характер тоже становился более покладистым, во всяком случае, слегка, прекратились беспрерывные драки и препирательства с одноклассниками, что-то новое, мягкое и светлое давало о себе знать. И все же оно не проступало полностью, вечно, то гасло, то загоралось, пряталось и не показывалось целиком. Некая преграда, возведенная самой Скай, мешала этому. Уолли понимал, что эта девушка, то нежная и добрая, то неукротимая и яростная, никогда не откроется ему полностью, но ему искренне хотелось, чтобы такой человек нашелся, чтобы он сделал его дорогую Царапку по-настоящему счастливой.

Они встречались какое-то время, довольно длительное, и тогда было много страсти и эмоций, что, без сомнения, сыграло свою роль в жизнях обоих. Они расстались, но по-прежнему были большими друзьями не разлей вода и виделись временами в пабе “Джокер”, название которого Лион сама подсказала однажды Уолли. После поступления в полицейскую академию они созванивались, но нечасто – у обоих появились свои дела: у Мерса была работа, у Скай – непреодолимое желание найти Зубровского. Тогда же она рассказала Уолли о Вонде Мур.

Парень воспринял это на удивление спокойно и задал всего лишь один вопрос: “Ты ей веришь?”, на что Лион ему ответила: “Временами”. И этим все было сказано.

Безрассудность девушки порой вынуждала откровенно нервничать, а особенности тогда, когда Скай подстрелил ее же отец; когда она была доставлена в больницу практически при смерти; и когда ее сердце остановилось на целых восемь с половиной минут. После того, как детектив очнулась, Уолли попытался отыскать Зубра, но Лион ему не позволила, заявив, что теперь она не будет больше тратить свое время и здоровье на этого подонка. Мерс не был этим доволен, но в последствие понял, что именно Ли имела ввиду: если так пойдет и дальше, она рискует своим рассудком, а он мог бы приносить немало пользы. И она была так права!

*

Говорят, есть жизни, связанные самим небом; говорят, они сталкиваются, когда больше всего в этом нуждаются; говорят, они приносят друг другу мир и спокойствие, которые искали, и дарят то, что незаменимо и бесценно – огонь истинной дружбы, несущий бескорыстную помощь и неспособный на предательство.

Конец восьмой части.

========== »» Часть 9. Маньяк-портной. Глава 1. Что за чертовщина?! ==========

*

Содержание части: Конец августа. Лето проходит более-менее спокойно, когда неожиданно объявляется серийный убийца. Разумеется, детективы сразу берутся за дело, но никто из них и не подозревал, к какому исходу это приведет…

*

Что такое чертовщина?

Это бегать без причины,

Это и ногой в капкан,

Это угодить в фонтан!

Лион медленно, с большим трудом разлепила веки. Они, казалось, весили килограмм по десять, если не больше, и слушаться никак не желали. Но ясно понять, действительно ли она открыла глаза или все еще спит, не представлялось возможным. Темнота была такой, будто ты сунулся с головой в чернильницу. Кажется, она сидела, вот только где? До слуха, приглушенного и словно бы заткнутого ватой, доносились какие-то далекие звуки непонятного происхождения.

Прядь волос колкими концами уткнулась в лицо. Скай попробовала убрать ее, но обнаружила, что связана, а попытка дернуться привела к тому, что в коже всплеснулась боль, как будто на глубокие царапины налили воду с солью, и что-то пребольно и глубоко вонзилось в кожу. То же самое было и с ногами – штанины оказались закатаны до колен, а щиколотки – плотно стянуты, и эффект от движения тот же. Проволока. Или леска?.. Да какая, черт возьми, разница?! Что вообще происходит?

Так, спокойно, только без паники. Надо все обдумать. Что последнее с ней было? А вот тут уже возникала загвоздка, потому что в мозгах сплошной туман и каша, которая откровенно мешала сосредоточиться. Тело все ватное, не слушалось совершенно, каждый мускул будто бы из желе, во рту гадкий горьковатый привкус, облепивший нёбо. Чем ее накачали?