Лион не спала всю ночь. Ворочалась из стороны в стороны, пыталась считать овец, баранов, коз и тому подобных животных, но ничего не помогало. Сегодня царство Морфея решительно не пускало ее в свои владения.

Это продолжалось уже третьи сутки подряд. С того момента, как Зубр вновь заявил о себе, с того момента, как она попросила помощи у Уолли, с того момента, как она опять наступила на эту тропу. Сердце колотилось, обострившееся с годами работы чутье оглушительно орало о наступающей опасности, и убрать или хотя бы уменьшить эти вопли не удавалось никак.

Никаких известий не было до сих пор не от Мерса, ни от Зубра. Оба молчали, не показывались. Можно было даже предположить, что все это было дурным сном и давно уже закончилось. Но реальность была другой. Ничего еще не закончилось. Все только начиналось. Это было лишь временное затишье, затишье перед очень большой и страшной бурей, которая принесет за собой разрушения, боль и смерть.

В полиции Лион пробыла достаточно, чтобы понять, что прекрасные сказки со счастливым финалом это только сказки, и ничего более. Людям кажется, что мир уравновешен и спокоен, но на самом деле он гораздо опаснее, мрачнее и безумнее. Настоящая жизнь не терпит мечтателей, закрывающихся от остальных в своих придуманных мирках, она безжалостно истребляет их, не оставляя надежды. Единственное, что можно делать - это бороться. Сражаться, драться, всеми силами, всеми правдами и неправдами, потому что иначе машина уничтожения поглотит все и убьет.

История ее жизни с самого ее начала и до сегодняшнего дня была наполнена лишь этой самой борьбой. Столкнувшись с реальностью так рано, она забыла о фантазиях, об иллюзиях и о мечтах. Все это выжгло дотла одно единственное желание – месть. Месть за мать, за дядю, за всех, кто умер из-за нее и за нее. Лион осознавала, что это может ее погубить, но остановиться уже не могла. Ее тянуло вперед, туда, где сплетались воедино все дороги, туда, где должна была состояться развязка. И ей было наплевать на всех и вся, на мнения и позиции остальных людей, живших с ней бок о бок. Она была готова на все, лишь бы отомстить.

Но так было три с половиной года назад и раньше. Сейчас она менялась, менялась как изнутри так и снаружи, а почему? Потому что появился он. Лион нашла своего волка, о котором ей когда-то говорили, которого она тщетно пыталась обнаружить в бесконечном круговороте жизни! Ей не было больше смысла предаваться воспоминаниям о тех беседах, о тех снах, которые она видела. Все уже было перед ней, стояло четкой яркой картинкой. Это не было плодом ее воображения, это было настоящим.

И именно поэтому она так боялась. Боялась действовать в открытую, боялась подставить под удар его. Он был ей дорог, дорог как никто другой. Он стал частью ее самой, отвоевал место в ее душе, хотя она и пыталась не допустить этого. Когда человек не знает о каких-то чувствах, он не может их испытывать, и это делает его отличным от других. Его не понимают, не знают, как вести себя на то или иное его действие, и обходят стороной. Даже не смотря на ее характер, взгляд и моральные принципы рядом с Лион все время кто-то находился, но тем не менее она была одна. Одна в этом большом кишащем людьми мире, одна в жизни, одна… На Земле, где существуют почти семь миллиардов человек, она была одинока. Нет, конечно, у нее были друзья, знакомые, приятели, но не было родственной души. “Girls they never befriend me because I fall asleep when they speak of all the calories they eat! All they say is “na na na na na!”. Так было. Окруженная всеми и оставленная в одиночестве.

Так было. Это время ушло. Теперь появился Шерлок, и за него Лион волновалась больше всего. Его гениальность и непостижимость неизменно притягивала преступников и другой нежелательный народ, и это ставило его жизнь в опасность. Он привык к ней, без нее ему было скучно, однако новая напасть, во всеуслышание заявившая о себе, делало все предыдущие проблемы во сто крат глупее. Зубр не был каким-нибудь задохлым бандитом, он был куда более смертоносным, и девушка твердо решила, что на сей раз она не допустит никаких жертв. Больше не допустит.

– Пип! Пип! Пип!

Три резких звука заставили Лион рывком вскочить на кровати и схватить лежащие на тумбочке телефон и коммуникатор. Звенел первый. Скай нажала кнопку, и на экране высветилось сообщение: “Детектив Скай, срочно приезжайте в Скотланд-Ярд. Инспектор Лестрейд”. Коротко и ясно, значит, дело серьезное! Тут Nokia завибрировала снова. “Ни слова Шерлоку! Приходите БЕЗ него”. Так-с, а вот это уже интересно. Но Лион не привыкла обсуждать приказы, начальство есть начальство, и вряд ли ее по головке погладят за то, что она позовет Холмса. Похоже, инспектор явно этого не хотел.

– Ну, как скажете, – пожала плечами девушка и побежала одеваться. Меньше чем за пять минут она была готова, зашнуровала любимые армейские боты , застегнула пальто, которое являлось уменьшенной копией пальто Шерлока, но цвета темно-синего и длиной только до середины бедра. Потом сунула в карман свой мобильник, коммуникатор Уолли и синий презент от Зубра, закрыла за собой дверь, вышла в гараж, завела мотоцикл и понеслась в центр.

*

– Ну, что случилось? – как можно невозмутимее спросила Скай, входя в кабинет Лестрейда, но, заметив вместе с инспектором внушительного вида афроамериканца в строгом костюме и несколько свирепым выражением лица, она нахмурилась.
– Кто это?

– Детектив Скай, я полагаю? – произнес незнакомец.

– Правильно полагаете.

– Я Джастин Кейн, начальник тюрьмы Уормвуд-Скрабс в западном Лондоне.

– Очень приятно, – Лион пожала твердую мужскую руку.

– Да, мне тоже. Но сейчас не до формальностей. Скажите, вы знакомы с некоей Виолет Дюпорт?

– Вам честно сказать?

– Да.

– Нет.

– Что “нет”? – не понял Кейн.

– Нет, я с нею не знакома, – пояснила Лион.

– Нигде не пересекались?

– Нет.