Скилак запретил своим удальцам приближаться к городу и тратить понапрасну стрелы, пугая на стенах греков, - скоро они понадобятся во время штурма.

Через час к городу подошли с главными силами царевичи и расположились в ближайших к западным воротам и стене усадьбах.

А напиты во главе со Скилаком и хабы с Госоном двинулись дальше, обтекая город по узким просёлочным дорогам, петлявшим меж разбросанных у подножья нависающих над городом лесистых склонов усадеб, пока передовая сотня Ариабата не выехала на обрывистый морской берег восточнее городской стены, исполнив наказ Марепсемиса окружить Феодосию так, чтоб по суше в неё даже мышь не прошмыгнула.

8

Не повстречав на пути ни одного человека (четырёх суток сатавкам хватило, чтобы бежать со всем своим скарбом и скотом за Длинную стену), вечером Палак встал табором на берегу небольшого круглого озера, из которого он не раз поил коня во время своих прежних поездок на Боспор. Примерно в фарсанге к востоку можно было разглядеть на холмистом горизонте тонкую серую полоску. То была Длинная стена - первая и самая серьёзная преграда на пути к Пантикапею.

На западной стороне озера раскинулось по берегам впадающей в него в этом месте извилистой речонки большое селение сатавков из доброй сотни огороженных плетнями дворов. За селением скрытая в камышах, осоке и верболозе речонка круто заворачивала в обратную сторону, протекая с востока на запад под длинной, похожей на вал горой, возвышавшейся, застилая горизонт, примерно в тысяче шагов севернее озера. Сквозь пожелтевшую листву высоких пирамидальных тополей за речкой проглядывали белые стены и оранжевые крыши притаившейся под высоким, крутым горным склоном усадьбы знатного сатавка.

Ещё перед выступлением из Ситархи Палак через тысячников и вождей строжайше запретил своим воинам жечь и повреждать дома сатавков, рассчитывая, что по окончании войны те станут подданными его расширившейся на восход до Пролива державы.

Прискакавший от ворот Длинной стены вождь передовой тысячи сайев Лампсак доложил царю, что на каждой башне и на каждом участке стены от Меотиды до Эвксина видны между зубцами металлические шлемы и копья боспорских воинов: как и следовало ожидать, греки даром времени не теряли и встретили скифов во всеоружии.

Палак отправил Дионисия к воротам договариваться о размене послов. Вернувшись в густых сумерках, Дионисий доложил ужинавшему в своём шатре в кругу вождей Палаку, что договорился с главой боспорского войска Молобаром, что обмен послов и их спутников состоится завтра после восхода солнца.

Ночью землю опять окутал туман, но уже не такой густой, как под Ситархой. К тому же пушистые отары облаков на небе заметно поредели и заблестевшее новеньким золотым статером над Длинной стеною солнце довольно скоро его растопило.

Совершив ежеутреннюю молитву и жертвоприношение барана Гойтосиру, и наскоро подкрепившись остатками вчерашнего обильного ужина, Палак, пожелавший лично присутствовать при обмене, а заодно рассмотреть поближе вражеские укрепления, поскакал неспешной рысью на восход в сопровождении вождей, тысячников, друзей и телохранителей - всего больше тысячи человек. В середине этой кавалькады катилась по изрытой копытами дороге кибитка боспорского посла и скакали десять его охранников-сатавков, которым перед выездом из табора вернули оружие. Но прежде с ними переговорил царь Палак, похвалившийся численностью и мощью своего войска и велевший передать вождю Оронтону и скептухам сатавков свой настоятельный совет покинуть обречённого Перисада и скорее перейти на сторону своих кровных родичей.

Палак остановил коня около пустого постоялого двора - примерно в двухстах шагах от закрытых ворот и стены, с которой на приближавшихся скифов с опаской глазели сотни греков в сверкающих отполированным металлом шлемах.

Дионисий с десятком сайев галопом поскакал к воротам, перед которыми не было привычного моста. Остановившись на краю рва, Дионисий коротко переговорил со стоявшими над воротами боспорскими вождями и поскакал обратно. Вернувшись к царю, он доложил, что боспорцы не откроют ворота и не перекинут мост, пока скифы не отъедут на пять стадий - здесь может остаться не больше сотни. Оставив возле себя Тинкаса с бунчуком, главных слуг, брата Лигдамиса, дядю Иненсимея, тысячников, вождей и полсотни телохранителей, стороживших за их спинами кибитку Полимеда и сатавков, Палак велел остальным отъехать назад на тысячу шагов.

Вскоре боспорцы отворили ворота, вынесли на руках и перекинули через ров дощатый помост.

Как и было вчера договорено с Дионисием, первой выехала из ворот одвуконь сотня ториксаковых сайев - без самого Ториксака и без оружия. Удержавшись от желания пустить коней в галоп, они проскакали отделявшее их от царя и вождей расстояние сдержанной рысью. Прокричав вразнобой виноватыми голосами здравицу царю Палаку, они съехали с дороги и встали лицом к воротам справа от царя и его отряда. Палак велел отпустить сатавков. Те порысили с поднятыми копьями к мосту и, как только скрылись в узкой пасти ворот, оттуда выехал в сопровождении двух вооружённых сайев Главк. Подъехав к раскрывшему с приветной улыбкой объятия Палаку, Главк соприкоснулся с ним щеками, пожал руки Лигдамису и Иненсимею, обнялся и "поцеловался" щеками с братом Дионисием.