Герея побежала с сестрой в кабинет отца, где застала также мать, которую Хрисалиск решил не оставлять в неведении в столь важном деле, и Лесподия. Клятвенно заверив, что его друг - в самом деле сын и наследник басилевса Перисада Левкон, Лесподий сообщил, что царевич влюбился в неё без памяти и умоляет о встрече. Помедлив, чтоб не подумали, что она пришла от этой новости в щенячий восторг и готова без раздумий упасть в объятия возжелавшего её царственного юнца, она ответила, что согласна повидаться с царевичем в присутствии сестры, чтобы попросить у него извинения за то, что недавно посмеялась над ним. Но как быть с соглядатайками Филоксена, следящими за каждым её шагом? Ведь если номарх узнает, что она встречается с молодым человеком, последствия для неё и её родных могут быть самые печальные.

Лесподий предложил позвать сюда карауливших за закрытой дверью рабынь, рассказать им о царевиче и купить их молчание деньгами и обещанием свободы. Герея с этим не согласилась: она им не верит - рабыни слишком боятся Филоксена и непременно выдадут её. Хрисалиск согласился, что риск слишком велик, и предложил другой план: за ужином шпионок номарха напоят вином с сонным зельем, а в полночь сам Хрисалиск впустит Лесподия и царевича в усадьбу через калитку в крепостной стене. Так и было сделано.

Прихватив с собой настоящего Санона, Лесподий и сгоравший от нетерпения Левкон, как стемнело, поскакали из лагеря эфебов к Феодосии. Объехав город окольными путями, они спешились на морском берегу напротив черневшей на фоне звёзд северо-восточной приморской башни. Оставив коней Санону, Лесподий и Левкон спустились по крутой каменистой тропинке к гудущему накатывающими на прибрежные камни штормовыми валами морю и, вымокнув до нитки, пробрались по наваленным у подножья башни для защиты от прибойных волн камням к расположенной в приморской стене напротив небольшой деревянной пристани маленькой железной калитке. Хрисалиск, как и обещал, явился в полночь и проводил их, не зажигая огня, к скрытому в центре густого, тёмного сада мраморному павильону, недавно построенному по капризу Гереи на небольшом островке посреди искусственного пруда. Оставив Лесподия и Левкона наедине с дочерьми, Хрисалиск отправился караулить ведущую к пруду от дома дорожку.

Лесподий через минуту попросил Мелиаду показать ему сад, а когда та удивлённо спросила, что же он разглядит там ночью, ухмыляясь в усы, заверил, что он видит в темноте, как кот, и, взяв невесту за руку, увёл её вдоль тихо журчащего ручья к замыкающей сад крепостной стене.

Как только Левкон остался с Гереей один, он бросился к её ногам и заявил, что не мыслит своей дальнейшей жизни без неё. Герея, будучи уверена, что царевич, несмотря на молодость, человек развращённый и наглый, была озабочена тем, как бы не уступить его домогательствам на первом же свидании. Сестра, на которую она поначалу рассчитывала, благодаря находчивому Лесподию, оказалась ей в этом неважной помощницей. Оставалось надеяться только на собственную изворотливость. Ограничивать одними только объятиями, поглаживаниями и поцелуями влюблённого старика Филоксена у неё до сих пор получалось, но с ним она никогда не оставалась наедине, а как будет с царевичем, который, наверное, не привык ни от кого получать отказа?

– Я слыхала от Филоксена, что в Пантикапее тебя ждёт невеста?
– спросила она после минутной растерянности у Левкона, осыпавшего, стоя по-прежнему перед ней на коленях, страстными поцелуями её ладони и запястья.

– Да, Клеомена. Она замечательная девушка и любит меня, и я тоже думал, что люблю её... до того, как встретил тебя, - Левкон грустно вздохнул.
– Мне безумно жаль её. Боюсь даже представить, какую боль она испытает, когда узнает, что я не смогу на ней жениться.

– Так ты не женишься на ней?!

– Нет. В первую же секунду, как я увидел тебя, я понял, что никто другой мне не нужен, мне нужна только ты. Отныне и навек - ты моя Судьба, и я каждый день и час шлю благодарные молитвы Афродите и Тихе за то, что они послали мне этот бесценный дар. Знай, что я женюсь только на тебе или умру.

Герея была потрясена. Запустив пальчики в его по-военному коротко остриженные волосы, она прижала его пылающее лицо к своим ногам. С нежностью лаская грубыми от меча и копья ладонями её стройные икры, он целовал её колени, не решаясь податься выше.

– Но твой отец никогда не позволит тебе жениться на дочери отпущенника, - вернулась с небес на землю Герея.

– Отец любит меня. Я уверен, что он поймет меня и одобрит моё решение, как только увидит тебя.

Герее очень хотелось в это верить, но она была умная девушка и подозревала, что в Пантикапее всё будет далеко не так просто, как думается Левкону. Она убедила его не спешить пока с решительными шагами. Ведь и ей нужно время, чтобы привыкнуть к нему, узнать его получше. Да, он ей нравится, но сказав, что он с первого же взгляда воспламенил в её сердце любовь, она бы солгала.

– О, клянусь улыбкой Афродиты, на которую ты так похожа, я готов на всё, лишь бы заслужить твою любовь!
– воскликнул Левкон, по-прежнему обнимая колени Гереи. Лаская и прижимая к себе его голову, Герея сознавала, что если бы он проявил в эту минуту настойчивость, у неё не достало бы сил воспротивиться его желаниям. Ей было и страшно в его объятиях, и в то же время хотелось, чтобы это случилось, но Левкон в это первое их свидание был безмерно счастлив уже тем, что она позволила ему обнимать и целовать себя, и не решился требовать большего, пока не воспламенит в её сердце ответную любовь. А затем у входа в павильон послышался тихий голос отца, напомнивший, что ночь на исходе.