Антор опустил голову на руки и потёр глаза. Нужно было идти спать. Вряд ли что-то случится до наступления вечера. И всё же ему постоянно казалось, что он может как-то ускорить дело.

Длинные сухие пальцы легли на плечо короля, заставляя вздрогнуть и обернуться.

– Вейл, - в голосе Антора звучали усталость и облегчение. Вейл был рядом всё это время. Они и раньше часто общались. Вейл оказался одним из немногих, кто никогда не ставил Антору в вину принадлежность к погибшему королевскому дому. Теперь же старый и опытный воин стал единственным, кого Антор не боялся подпустить к себе со спины. Он не всегда соглашался с королём, но, по крайней мере, Антор знал, что недовольство Вейл выскажет в лицо – а не припрячет за пазухой вместе с ножом.

– Мой король, - Вейл стоял, облокотившись на краешек стены, и внимательно смотрел на младшего дроу.

– Давно ты здесь?

Вейл кивнул.

– Не хотел прерывать ваши мысли.

Антор кивнул, принимая объяснения. Он и сам не хотел бы быть прерванным. Пара минут наедине с собой последнее время казались тем, чего ему не хватало больше всего.

– Что ты хотел? – Антор встал и прошёл в спальню. Советник последовал за ним.

– С вами желают говорить послы Шриафа Аркендама, принца Поречья.

Антор резко обернулся.

– Сдаются? – выдохнул он и тут же смутился своей импульсивности.

Вейл усмехнулся.

– Не знаю, мой король. Но это было бы слишком просто. Зная Шриафа, я бы на это не рассчитывал.

– Ты говорил, мы выдворили его армию из восточного региона.

– Говорил. И всё же не радуйтесь раньше времени.

Антор кивнул и снова опустил голову на ладони. В полумраке помещения ему внезапно и непреодолимо захотелось спать, но сон мог подождать.

– Они уже здесь? – спросил Антор, поднимая лицо.

– Ожидают в приёмной.

– Прикажите подать каву и лёгкие закуски. Я приму их за завтраком.

***

Данаг вырвал из обмякшего тела жертвы клинок и с упоением провёл языком по лезвию. Окинув стремительным взглядом поле боя, он отсалютовал Арману, тоже высвобождавшему клинок из тела врага.

– Двадцать шесть! – Бросил Арман.

– Тридцать два! В другой раз дам тебе фору!

Голубые глаза Армана на секунду заволокло красное пламя.

– Ночь не окончена, - бросил он, подходя к приятелю.

Данаг усмехнулся.

– Ночь – может быть. А вот врагов не осталось. Ты проиграл.

Данаг одним движением забросил клинок в ножны и освободившейся рукой обнял вампира пониже спины.

– Готовь задницу, Арман, я соскучился.

Арман поморщился.

– Может, обойдёшься пленными? Я устал.

Рука Данага сползла к пояснице, но до конца не исчезла.

– Тогда придумай мне развлечение получше.

Арман кивнул в сторону выхода из ущелья, полного мертвецов. В просвете между скалистыми отрогами виднелась процессия из нескольких человек.

– Не-е-ет… - протянул Данаг, роняя голову на плечо другу, - она твой сир. Возьми её себе.

– Не могу, - Арман усмехнулся, - она любит победителей.

– Последние пять ещё дышат! Хочешь добить?

Арман не успел ответить, потому что процессия приблизилась и девушка, двигавшаяся впереди, присела в галантном реверансе.

– Принцесса Ламия, - Данаг убрал руки от приятеля и отвесил глубокий поклон. Арман тут же последовал его примеру.

– Господин Данаг, господин Арман, - произнося их имена принцесса перевела взгляд с одного на другого, и от внимания вампиров не укрылось, насколько по-разному она произнесла две части этой фразы. В имени Данаг, звучавшем из маленьких пухлых губ ярко алого цвета, было что-то таинственное и уважительное, в имени Арман – лишь холодная любезность и едва скрываемое раздражение.

Ламия качнула маленькой головкой, и драгоценные украшения в её сложной причёске зазвенели как колокольчики. Принцесса выглядела почти девочкой, на вид ей с трудом можно было дать четырнадцать. И одевалась она подстать – Ламия любила банты и игрушки. Однако только самый несмышленый упырь не знал, что за существо скрывается под маской фарфоровой куклы – Ламия была праматерью большей части ныне живущих вампиров. Мало кто из её поколения ещё был жив и свободен, и многие смерти лежали на совести прекрасной принцессы. Даже Данаг был намного младше её и прекрасно знал, что принцессы стоит опасаться.

Как это часто случается с вампирами, Ламия давно потеряла интерес к жизни. Власть уже не имела для неё цены, и всё, чем она могла отвлечь себя от бесконечной скуки – жестокие игры с теми, кто слабей. Она могла лелеять свои задумки годами, чтобы затем отыграть спектакль со своей жертвой и уничтожить её дотла. Вот уже несколько месяцев Данаг подозревал, что новой жертвой древнейшей оказался он. Ламия ходила вокруг него кругами, так и сяк пытаясь обратить на себя внимание, но Данаг был не так глуп, чтобы поверить в её искренний интерес. В то же время он знал, что открытое пренебрежение может оказаться ещё опасней.