Его волнение еле слышно

Бесконечной жажды светлого

Посреди королевства МГЛЫ.

Тихий всплеск прекращает раздумья,

И мёртвая гладь

Покрывается рябью,

Вопреки замыслам хозяина

Подземного чертога Грёз.

Дыхание раздирает застоявшийся воздух.

Усилием стремлений

К противоположности собственной сути,

Опускает руку усталость,

Закрывает глаза трусость...

Далёкое превращается в близкое.

Бездна смотрится в зеркало.

Чистое зеркало мира.

Так бывает только один раз.

Ибо по настоящему реально

Только единое и единственное.

....................................................................................

Миллионы безобразных, злобных, похотливых созданий кишели в обители мрака. Они питались друг другом. Вырывали куски у соседа. Совокуплялись.

Ленивые самки душили детёнышей, что бы не утруждать себя вскармливанием их своим чёрным молоком. Самцы перегрызали глотки спящим собратьям.

Месиво злобы копошилось, летало, металось, хохотало, выло.

И, казалось бы, существование их давно упиралось в обречённость. Вырождаться с каждой минутой должно было это адское племя.

Но вы их полку пребывало.

................................................................................................

Завидев Артемия, тысячи монстров, забыли свою злобную суету и бросились на него в единодушном порыве растерзать незваного гостя, выпить его кровь, жизнь и силу.

Не дрогнул Артемий, не бросился на утёк, не шагнул в отчаянии на встречу не равной битве. Так и остался стоять он на месте, созерцая убожество стремлений к сытости, широко раскрытыми от удивления, глазами, в которых отражалась чернота ада.

Вдруг раздался посреди подземной обители голос. Скрежещущий, грохочущий, исполненный власти. Жители ада присмирели, отвернулись от странника.

Силился разглядеть мерзостное чудище Артемия, но приближался к нему белокурый мужчина с чертами ангела. Подошёл он ближе, поглядел на Артемия пытливо и пристально, словно на ювелирную работу или драгоценный камень.

– Пойдём, - произнёс он тихо.

Толпа алчущих монстров раздвинулась, образовав коридор. Не один шорох не нарушил бушующую тишину, не один вздох. Время окаменело.

В молчании добрались они до дворца удивительной красоты. Хозяин его сделал жест рукой, приглашая войти странника.

В блистающем утончённой роскошью в зале усадил за стол гостя владыка потерянных душ. От изобилия яств рябило глаза.

– Кушай Артемий, не стесняйся, ты заслужил это, - проворковал дьявол. Но усталого путника не надо было уговаривать. Голод ликовал в его теле. Ему была нужна сила. Сюда он пришёл добровольно.

За пирующими ухаживали обостительные, полуголые красавицы с пышными грудями, крутыми бёдрами и весёлыми глазками.

– У тебя тут, поглядишь и, вроде, как рай, - сказал смеясь Артемий.

– Это и так рай, - отозвался Сатана, подливая вина в бокал гостя.
– Только немножко наоборот.

– Нет, - протянул Артемий, - наоборот должно быть страдание.

– Эх Артемий, дружок, так и не набрался ты ещё ума. Неужели не дошло до тебя, что абсолютное содержится только в обрывках твоих слов. Если ликует дух, тело плачет, если ликует тело, дух на коленях.

– Врёшь!..

– Если не веришь, для чего явился ко мне.

– Я хочу познать Зло. Много я видел всякого, что именовали злом, но подчас оказывалось оно полезным, а доброе, порой, становилось худым.

Улыбался Сатана и качал головой.

– Хорошо, я покажу тебе Зло, - сказал он, глядя в самое сердце странника.
– Если сослужишь службу.

Ублажишь тысячу моих красавиц так, что бы ни одна из них не осталась обиженна твоей лаской, и казнишь тысячу самых лютых грешников. Сумеешь - получишь ответ и уберешься вон из моих владений, не сумеешь - останешься навсегда у меня в прислугах.

Не отвёл взгляда Артемий. Похолодело его сердце. Велик соблазн познать зло, и не было у него выбора.

– Я согласен.

..............................................................................................

Кроваво - красные похотливые уста тянутся к устам познающего.

Ласки и трепет, и восторг вожделения.

Томные стоны и крики экстаза.

Журчание вин и бурчание сытого чрева.

Глаза разгораются, гаснут, жаждут оконченности, умоляя силу плоти продолжать наслаждение.