К тому же тучи, которые полдня сгущались над их головами в самом прямом смысле, наконец-то решили, что теперь самое время напомнить о себе моросящим дождем. День перевалил за середину, и мокрых, не евших и не отдыхавших с рассвета людей пробирала тяжелая усталость. Постепенно даже Серега с Егорычем угомонились, и теперь молча брели, перешагивая через лужи и оскальзываясь на грязи. Ускорить темпы они уже не пытались. Каким-то чутьем младший разведчик вел товарищей в обход болот по самой кромке, не теряя из виду основного направления. Тащившаяся в хвосте Яна могла признаться себе, что ходи она тут одна, без такого проводника ее давно бы засосала далеко не самая опасная трясина. Впрочем, то же самое можно было бы сказать обо всех, кроме Сереги.

Наконец, спустя множество сменивших друг друга однородных болотно-низинных пейзажей, земля стала как будто суше. Отряд по-прежнему активно месил грязь, но последняя уже не норовила утянуть вниз после каждого неосторожного шага. Болото вновь превратилось в перелесок, хотя и не такой густой, через какие им приходилось идти раньше.

На пути вымокших и начавших конкретно подмерзать людей то и дело раскидывались поляны, но - какие-то странные. Странными они казались даже Вадиму, который из всего отряда был наименее внушаем.

Один раз дорога привела их к свободному от леса пространству шагов сорок-пятьдесят в поперечнике. Пространство имело форму почти идеального круга и было окружено плотно растущими громадными деревьями. Деревья эти выглядели так, словно всю жизнь снимались в фильмах ужасов - толстые, безлиственные и с огромными, выпиравшими из-под земли узловатыми корнями. Зато посреди странной поляны, в самом ее центре росло одно-единственное тонкое стройное деревцо, усыпанное яркими мелкими ягодами - не то калины, не то рябины, не то какой-нибудь облепихи.

Идти и выяснять, что это было за дерево, не решился никто. По какому-то наитию, странную поляну тщательно обошли стороной, чтобы спустя совсем короткое время набрести на другую.

Здесь все было как будто бы в порядке за исключением того, что трава на небольшой и уютной прогалине росла густой, сочной и - ярко-зеленой. Причем имела такой вид, будто ее долго и тщательно с ножницами в руках постригал заботливый садовник.

И все было бы ничего. Но на многие километры вокруг земля или раскисала от грязи, или была покрыта слоем прелой листвы. Пробивавшаяся сквозь листву трава вид и цвет имела самый разный, но почти всегда - дикорастущий и растрепанный. Ничего близко похожего на газонную цивильность не наблюдалось даже возле более или менее очеловеченного домика Егорыча.

Загадочную и стремную поляну тоже обошли по касательной. Хотя, уже начав постепенно удаляться от непонятного и неуловимо неприятного места, Серега, который по-прежнему шел впереди, внезапно притормозил и резко обернулся.

Поймав за рукав застывшего рядом с ним Егорыча, младший разведчик кивнул Вадиму и молча указал на что-то рукой.

У самого края оставленной поляны валялась незамеченная никем грибная корзина с вываленными из нее полусгнившими грибами. Рядом в грязи кисли под дождем глубокие неровные борозды. Словно кто-то обеими растопыренными пятернями отчаянно цеплялся за землю, не желая быть уволоченным... куда?

Борозды вели к загадочной поляне и пропадали в ее сочной траве.

Братья переглянулись. Яна выпучила глаза. Краснолицый Егорыч резко побледнел.

Все так же, не произнося ни слова, Вадим мотнул головой в сторону леса. Серега не заставил себя упрашивать, вновь занимая свое место во главе отряда. От страшной поляны бежали так быстро, насколько это было возможно в условиях болота. И - молча. Какое-то чутье подсказывало, что стоило помолчать. Любое сказанное слово могло привлечь к ним очередную нечисть. А в том, что она здесь водится, уже не сомневался даже некогда убежденный атеист Егорыч.

К счастью, если кластер и вмещал другие аномалии, больше в течение часа им так и не встретилось ни одной. Дождь постепенно прекратился тоже, хотя теплее от этого не стало. Отряд тащился уже едва-едва, с трудом переставляя натруженные ноги с висевшими на них килограммами грязи. Яне, которая снова начала отставать, временами казалось, что она уже вечно бредет в мокрой измороси, уставившись в точку на спине тащившегося впереди Вадима, и в ее жизни ничего кроме этого не было и нет.

... Зимовье открылось как раз в тот момент, когда полумертвые от усталости путники решили совсем было отчаяться найти ночевку в сколько-нибудь сухом и удобном месте. Небольшой домик с толстыми стенами и крышей, которая скатами почти доставала до земли, не казался сосредоточением какой-либо мистики. Однако подходили к нему с осторожностью.

– Ян, - негромко позвал Вадим. Девушка в ответ только слабо махнула рукой.

– Не знаю, - она выгнулась назад, упираясь обеими ладонями в кричавшую криком поясницу.
– Вадя, я так устала, что вообще ничего не чувствую. Как будто чисто. Ну... не знаю. Простите.

Жестом приказав слесарю и подруге оставаться на месте, разведчики двинулись к дому. Судя по его виду, зимовье, хоть и старое, заброшенным не являлось. Под низким навесом обнаружился запас дров - причем дрова оказались свежими. Должно быть, там, откуда перенесло этот домик, им пользовались. Это настораживало - вместе с домиком могло перенести и какого-нибудь невезучего охотника, который теперь поджидал за плотной деревянной дверью...